Сибирские огни, 1996, № 1 - 4

Вызвали завмага. Тюрин и свидетели подписались' под актом. Сидя в подсобке, на ящиках, продавец плакала. — Крупный улов! —сказал Тюрин.—Три года с конфискацией. Николай подивился: — Три года без мужика! Жалко девку! — Найдет кобеля,—сказал Григорьев. — Это провокация! — возмутился Булгаров. Тюрин пристально глянул на Булгарова, припоминая что-то. — А твоя мать по какой статье сидела? Булгаров опешил. О том, что мать была судима за обвес, Саша давно забыл. — Ладно, посмотрим...—сказал Булгарову Тюрин.— Это щучка мелкая, заведующая — акула. Недавно обы­ скали виллу директора рынка, подвал —больше, чем дом. Нашли двести сервизов, двести ящиков старого коньяка, три бочки кавказского марочного вина —дес­ кать, свадьба у дочери скоро! Парни смущенно курили, хотя судьба продавца для них была равной жизни инопланетянки. Тюрин повел их дальше, брать спекулянтку, торгующую водкой по двойной цене. Теперь нужно было кому-то сы­ грать алкаша. Все посмотрели на Григорьева, тот оби­ делся. — Я что, на алкаша похож? Иванов поговорил с ним, и тот, со вздохом, растер лицо и грудь снегом, отчего кожа стала багрово-гряз­ ной. Пока ехали в трамвае, люди брезгливо сторони­ лись Григорьева. У входа в гастроном вновь оставили на улице по­ дружку Николая. Нина возмутилась. Григорьев подошел к штучному отделу, прилип к прилавку, дохнул гнилым запахом больных зубов. — Мать! Помираю... Продавец считала товар. Григорьев, оглядевшись, ■кинул на прилавок пятерку. Она тряпкой смахнула пя­ терку к ногам Григорьева. Григорьев было обиделся, но подошел приличный мужчина, сказал тихое слово и спрятал сверток в порт­ фель. Григорьев опять заканючил: — Мать, болен я. Он и на самом деле болел с похмелья, да боялся раскрыться перед опергруппой.