Сибирские огни, 1995, № 1 - 6

И ни тех, что любил я Любовью земною, И ни тех, что несли мне Свою красоту, И ни ту, Что мне стала женою. Никого! А ведь сердце веселое Миру я нес, И душой не кривил, И ходил только прямо. Ну, а если я мир Не избавил от слез. Не избавил родных, То зачем же я, мама?,. Этим же снедающим душу поэта ощущением глобальной вины, усиленным обостренной совестливостью и чувством личной ответст­ венности за все происходящее в мире, проникнуты и стихи В. Фе­ дорова, посвященные родной земле и природе. Надо сказать, природа для В. Федорова не была просто темой или поводом для поэтического разговора, а являлась всегда чем-то очень важным и болевым. Не случайно, когда В. Федоров загова­ ривает о взаимоотношениях человека и природы (в современных условиях чаще всего ненормальных, противоестественных), голос его поднимается до трагедийных высот: О, мы творим. Преображаем! Но почему ж Врага грубей Мы поминутно угрожаем Извечной матери своей?! Чтобы себя и мир спасти. Нам нужно, не теряя годы. Забыть все культы И ввести Непогрешимый культ природы. Однако в творчестве своем В. Федоров поклонялся не одному этому культу. В равной мере поклонялся он еще двум богам, тесно, впрочем, между собой взаимосвязанным: красоте и любви. Красота в понимании В. Федорова не есть что-то плоское и од­ номерное, похожее на лебедей, намалеванных на клеенке. Она мно­ голика, бесконечна в своих проявлениях, хотя и имеет две главные ипостаси своего существования: космическую и земную. Космого- низмом, замечу попутно, проникнута весьма значительная часть поэзии Федорова (прежде всего философская лирика). Однако при­ оритет все-таки за красотой земной. В одном из стихотворений В. Федоров пишет, что он не зави­ дует орлам, потому что там, на громадной высоте, какой бы пре­ красный ни открывался вид, все земное мельчает, сливается. «Зем­ ной не видя красоты, я, верно, умер бы с тоски,— признается поэт и добавляет: — Земной — с земли не убегу». «Земной»... Именно так! И высота, с которой В. Федоров лучше всего мог разглядеть и почувствовать красоту и величие родной земли, вершиной своей упиралась отнюдь не в заоблачное подне­ бесье. «У каждого поэта,— писал В. Федоров в одной из статей,—дол­ жен быть некий фокус' красоты, то есть место, откуда красота ви­ дится наиболее ярко. Для меня это Назаркина гора около Марь- евки (родная деревня поэта, где нынче проводятся ежегодные «Федоровские чтения»), С нее я часто смотрю и не могу насмот­ 234