Сибирские огни, 1995, № 1 - 6

ное представление, и, едва ли наши дороги пересеклись бы, не покрой и меня слава своим крылом. Не такая, конечно, как у моего крестного, скорее, это была анти­ слава, наподобие той, что осенила чеховского героя, по­ павшего под колеса пролетки. Влипать в разные истории по молодой дури я был в то время большой мастак. Выперло меня на трибуну перед студентами с критикой знаменитого симоновского рассказа про генерала и его умирающего адъюнтанта. Дескать, сентиментально, слезоточиво и вообще такие рассказы про войну пишутся не в окопе, а в жениной спальне в теплой московской квартире. На другой день городская «Вечерка» опубликовала гневный протест студенчества с требованием в двадцать четыре часа выселить меня из города. Крестный номер два срочно отозвал свою рекоменда­ цию, сказал: — Прежде чем рот разевать, дурак, ты бы сначала подумал, кто ты, а кто он, Симонов. Не знаю, не знаю, что с тобой будет. Я тоже не знал, что со мной будет, и, как утопаю­ щий за соломинку, кинулся было звонить в Москву великому человеку, у которого был историографом, авось, не забыл, авось, защитит, но тут в моей квартире раз­ дался телефонный звонок. — На проспекте расцвела канадская черемуха. Не хотите ли погулять? Это был он, мой крестный номер три. Супруга моя, непонятно чему, обрадовалась и, суе­ верно перекрестив меня, по-книжному сказала: «Мы спа­ сены!» Забегая вперед, скажу: так оно и оказалось. Крестный был в светлом заграничного покроя костю­ ме, он только что вернулся из Канады, где, как оказа­ лось, черемуха уже отцвела, а белая акация лишь наби­ рала бутоны. Очень это даже замечательно —черемуха и белая акация, но зачем я понадобился великому человеку, который три дня назад гулял по улицам Оттавы, а завтра полетит в Москву, в Варшаву, в черную Африку?.. В то утро у крестного было, как я понял, прекрасное настроение, захотелось поделиться свежими впечатления­ ми —дикий канадский Север, Юкон, Доусон, река Не­ вольничья —замечательно уютная страна —крестный 172