Сибирские огни, 1995, № 1 - 6

рой, кажется, ничего не было, наивно соблазнительную шею. А стихи? Стихи комнатные, домашние, из тех, что пишутся между борщом и салатом, но читались с вол­ нением, с порозовевшим личиком, с наивно откровен­ ным рефреном —вы единственный, вами грезила со школьной скамьи, вы божество тайное. — Простите за признание,— (это уже прозой).—Мо­ жете меня прогнать, я сказала... И слезы кап, кап! Настоящие, не глицериновые. Все было театр, крестный, старый воробей, не оболь­ щался, но попробуй остаться твердокаменным больше­ виком, если тебе предлагается все, чем богаты цвету­ щие двадцать лет! Сегодня, сейчас же все доступно, то­ вар —на прилавке, я вам, вы —мне. Никто от этого еще не умер, да и умереть —так сладко! Провинциальная сплетня плела потом о дачных уеди­ нениях, о странных командировках вдвоем якобы для чтения стихов и прозы перед тружениками села. Как бы то ни было, на журнальных полосах стали появляться подборочки нового поэта, где кучно, где россыпью в со­ седстве с именами местных мэтров. Дело житейское, скажем так, но кто в то время не грешил в этом роде, и, кто не грешил, пусть бросит камень... Минула весна, лето, отполыхала осень, крестному остановиться бы, завязать, образумиться, пока не позд­ но, но не завязывалось! В один прекрасный день он обнаружил, что ревнует хитрую дрянь ко всем мужчи­ нам, в том числе к мужу, и, как позже признался, даже ко мне, грешному. Освоившись в его кабинете, Манон уже и ножкой топала на пожилого возлюбленного, дай ей то, выложи это, нагло вымогая, как та ужасная старуха у золотой рыбки. А требовалось ей ни много, ни мало, как стать ПОЭ­ ТЕССОЙ и чтобы писали о ней в газетах. И чтобы не смеялись все эти лысые алкаши с геморроями и член­ скими билетами. Не спятил ли от любви запоздалой крестный, решив­ шись на шаг столь же нелепый, сколь и опасный? Он зачислил ее, не очень твердую в знаках препинания, в редакционный штат. И не курьером, не секретаршей, а в отдел поэзии редактором, возведя ее как бы даже в начальницы над всеми этими алкашами с членскими билетами и персональными геморроями. И что же? Поэты поудивлялись, поежились, но ску­ 168