Сибирские огни, 1995, № 1 - 6

Я в то время думал, по-другому, однако получилбсь так, что вторую рекомендацию дал мне все-таки «па­ хан» из того самого дома, который в каждом областном центре называют то белым, то желтым. Он у нас был серый. Я жил в деревне, учил ребят, занимался пчелами, курами, начитавшись Чехова, стал писать рассказы. Пи­ сал, как Бог на душу положит, но, к моему удивлению, рассказы мои про любовь, про войну шли по радио, пе­ чатались в местных газетах, журналах. Особенного зна­ чения своему писательству я не придавал, меня вполне устраивала участь сельского учителя с ее летней воль­ ницей, рыбалкой, охотой, которая начиналась прямо за тыном огорода, со свадьбами и застольями. И вдруг получаю письмо из области с приглашением явиться по такому-то адресу. Подпись приглашавшего ничего не говорила, и первой реакцией моей было напу­ гаться. Другая область, малознакомый большой город, чуть не столица. Но поехал, разыскал дом, нужную дверь. За столом сидел веселого облика блондин, ни грамма начальника, ни намека на «пахана». Посмеи­ ваясь, пошучивая, блондин заставил меня расписаться в какой-то бумаге, а бухгалтерша вручила мне весьма изрядную сумму. Дело нечисто, решил я, тем более, но­ вый начальник мой, закрыв свой кабинетик, сказал: для начала надо перекусить. Проснулись мы утром в его огромной квартире в об­ ществе двух девчонок, которых подобрали на вокзале, и он сказал мне, что не позволит человеку, подающему столь серьезные надежды, прозябать среди идиотизма деревенской жизни. Самое поразительное в моем крестном номер два, а им стал он, мой ночной собутыльник, было то, что он прошел классическую селекцию от старосты класса до замзава серого дома. Как известно, с этого порога вы­ веденная в партинкубаторе особь выталкивается в боль­ шую жизнь —возглавлять и направлять, если ему боль­ ше ничего не светит на главном фарваторе власти. Мо­ ему шефу, видимо, не светило (не исключен прокол на чем-то противопоказанном морали касты), и мой крест­ ный номер два был кинут в замы к нашему председа- телю-стукачу. Покомиссарь, сказали ему, при болтуне и бездельнике, а там видно будет. И тут обнаружилась специфика среды: чтобы комис- сарить над писателями, надо самому быть писателем! 164