Сибирские огни, 1995, № 1 - 6

которого я купил недавно в подземном переходе москов­ ского метро. Он оказался единственным, кто вернулся ОТТУДА, и бухгалтерша, которая знала всё обо всех, говорила, что посадил его наш председатель, который знал о бело­ гвардейском прошлом его отца и о дворянстве по ма­ теринской линии. Я видел их беседующими, моего крестного с просту­ пающими сквозь высохшую кожу лица искусственными челюстями, и в белом полковничьем кителе, украшен­ ном орденскими планками, благородно седого председа­ теля, развалившегося в кресле. В конце концов шеф пере­ стал скрывать, что донес на крестного, сделав это якобы из лучших побуждений, ради его же, срамца, пользы, а то бы так и жил, не очистившись. Я принес крестному свои первые книжки, попросил написать рекомендацию. Он стеснялся, что лежит в по­ стели, сипел, простуженным горлом, шамкал: челюсти его лежали в стеклянной банке с водой. Он был болен, очень болен —мало чего оставила ему для свободы про­ клятая Колыма. Крестный сказал, что на Колыме смерти не боялся, даже торопил ее, а теперь боится. «А вдруг и там —- зона?»—спросил шепотом, заставив меня содрогнуться. Мы хоронили его не из Союза, а с квартиры, так пожелала супруга, и дело для тех лет невиданное — со священником. На поминки из-за священника многие не пришли, а на сороковой день вдова принесла кутью, расстегаи, несколько бутылок водки. Кто заходил, молча выпивал, не зная, что сказать о человеке, который за что-то просидел пятнадцать лет. Роковой его сверстник пережил крестного, по, как это ни странно, всего на полгода. Вернулся домой после какого-то пленума, лег в постель — и умер. Умер он по- партийному —от инфаркта. Хоронил его весь город, длинная шеренга полковников и подполковников несла подушечки с орденами. Надрывались оркестры, траур­ ная процессия из черных лимузинов растянулась на две улицы. Мой крестный не очень охотно согласился писать ре­ комендацию. Зачем тебе, зеку бывшему, рекомендация зека же? Прибивайся к местным «паханам» и «буграм», к тем, у кого власть и пайка. Кто к хлеборезке поближе. В лагере жить —по-лагерному выть, никуда мы от ла­ геря не ушли. И * 163