Сибирские огни, 1995, № 1 - 6

безволию сдался этот парень в плен амазонкам, ока­ зался во власти Алены, но и благодаря какому-то труд­ но определимому комплексу черт, проросших в резуль­ тате воспитания в женской, к тому же, еврейской семье. Однако так случилось, что он стал не только мужем ее дочери, но и отцом ее внучки, самой лучшей в мире девчонки, любимой-прелюбимой Катьки, и она из сил выбивалась, старалась сделать свой дом как можно более притягательным для него, чтобы хоть у ее кисонь­ ки было нормальное, без изъянов детство. Он был к тому же коллегой и в этом смысле вызы­ вал ее любопытство. Она не переставала удивляться, как много он всего знал. Например, с детства занимал­ ся филателией, и в этой сфере имя его было хорошо из­ вестно. Он так глубоко, по-настоящему знал русскую И мировую фантастику, что мог бы писать на эту тему книги. Он обладал далеко не дилетантскими знаниями но истории мировой живописи, и у него был здесь круг своих привязанностей: Босх, Дали, Гойя.-.. Но он был всего лишь рядовым сотрудником их от­ дела, писал рядовые статьи, исправно выполнял план научной работы и не испытывал, по-видимому, большо­ го интереса к разрабатываемым в коллективе идеям. За­ чем он столько знает? Что это дает ему? Что он, обре­ мененный такой ношей, испытывает в общении с другими? Столько знать и не давать своим знаниям практиче­ ского выхода? Зачем эти знания ради знаний? Са­ ма Ирина Александровна, едва что-то узнав, чем-то обо­ гатившись, в чем-то разобравшись, спешила выдать это на публику—прочитать лекцию, написать статью, оста­ вить какой-то след в печати. Нет, что-то он в их семью все-таки внес! Кстати, с этими чувствами Ирины Александровны к Боре Алена не могла не считаться, понимая, какое большое значение придает мать простому факту наличия мужчины в доме, присутствию пресловутого мужского начала в семье и как выводит ее из равновесия повто­ рение ситуации бабьего царства. В свою очередь Боря, остерегаясь быть чересчур обя­ занным теще, считал для себя необходимым дать ей понять, что принимая ее заботы и хлопоты, он тем не менее к особым своим достоинствам относит способность стать выше материальных благ, быта и порабощающей власти вещей, исходя из сознания, что есть иные планы бытия, открываемые не каждому.