Сибирские огни, 1994, № 7 - 12

А они хохотали, и было плевать им На сухие подъезды, куда мне нельзя. Лист газеты, на долю минуты прикрывший Чью-то бледную лысину, порван и смят, И стремятся под крыши, под крыши, под крыши Все, кто юности, свежести, силе не рад. Уходя на поля, покидая проспекты, Слышу шелест наполненных радостью шин. Это город, набросивший радуги спектр. Провожает меня взглядом влажных витрин. Я думаю, что такие, полные особого настроения, экспрессии, поэтического чувства и видения окружающего мира, строки рожда­ ются не из «конденсации» умозрительных наблюдений. Они есть следствие душевной жажды, которую поэт стремится утолить озон­ ной свежестью стихотворных признаний. И не только самому себе, хотя самопризнание как поэтический прием у К. Афанасьева встречается довольно часто, но и близким своим, среди которых — и его родной город: Город мой. Холодно лоно твоё, Может, поэтому и закричал я, Вдруг променяв Теплоту, забытье На осознанья начало. Знаю, ты вряд ли Запомнил мой крик, Нас у тебя слишком много. Мы привыкаем не видеть зари Из наших окон. Наша родная земля — Асфальт. Как не любить Ее нам? Наша природа — Скверов печаль Пыльнозеленых. Трубы крыши домов пепелят. Город мой. город, Вдруг да устанет носить земля Тебя — бетонного Святогора... С городом у к. Афанасьева сложные отношения. Своего «бетон­ ного Святогора» он безусловно любит. Поэту близки «и театра на площади купол», и «поток самосвалов», и трамвай который «влюблен в свои рельсы», и городские тополя, родившиеся на не- щедрой^ городской земле вместе с автором, и уставший автобус который «прикорнул к остановке», и «рыхлый снег», покрывший «морщины проспектов»... Все это поэт любит, без этого жизни не мыслит, но... любит «странною любовью». «Как люблю я свой город, как я его ненавижу»,— признается К. Афанасьев в одном стихотворении. «Город любимый, город про­ клятый»,— еще резче говорит в другом. А читателям на ум может придти и третье, принадлежащее перу древнеримского поэта Ка­ тулла: «Я ненавижу и люблю. Как это сталось, я не знаю. Но это так: я сознаю, я мучусь этим и страдаю». Такое вот раздвоенно-противоречивое чувство у лирического героя К. Афанасьева возникает по разным причинам. Не в послед­ нюю очередь, наверное, и потому, что видит он не только омытый мажорными струями летнего ливня современный городской фасад но и его оборотную сторону: Этот город привык Ни о чем не жалеть, Пряник сжав в кулаке* 13 * 195