Сибирские огни, 1994, № 7 - 12

Из такого рода эпизодов-метафор надо выделить прежде всего сцену с поворотом Земли. Однажды Апраксину почудилось, будто Господь надоумил его, что надо, дабы помочь народу своему стать лучше, раскрутить планету в обратном направлении, используя с этой целью земную ось, частью которой якобы является старая железная труба Ку- мышинского дурдома. Но Божье наущение снизошло не на одного только Апраксина. Как некое сверхмощное излучение распростра­ нилось оно «в радиусе нескольких тысяч километров», и за реали­ зацию этой «идеи» (ну чем не очередной проект века в ореоле без­ думно-безумного советскою энтузиазма былых времен!) взялись тысячи фанатиков. Как и во многих рассказах и «рассказцах», Б. Новосельцев при­ бегает здесь к излюбленному своему приему — сатирическому гро­ теску. Доводя с его помощью и без того фантасмагорическую си­ туацию до абсурда, писатель который уже раз наводит нас на пе­ чальные размышления о всеобщем социальном помешательстве, в результате которого вся страна превращается в одну гигантскую психушку. Но роман «Любит барыню монах» не только об этом. Он мно­ гопланов, густонаселен, охватывает разные сферы жизни. Есть в нем большая любовь и похотливые страстишки, страх перед разобла­ чением и самоотречение ради близких, жестокие нравы воровской среды и настоящая человеческая доброта... Не все в полной мере автору в романе удалось. Кое-где ощу­ щается торопливость, непрописанность отдельных эпизодов, дета­ лей, недостаточная углубленность в некоторые характеры; не всегда убедительно мотивированы поступки героев, да и не везде найдены нужные слова и интонации. И все-таки даже в таком, несовершен­ ном еще виде роман «Любит барыню монах» дает основания ут­ верждать, .что прозаик Б. Новосельцев твердо встал на ноги и что заинтересованному читателю от него есть что ждать. Что ж, будем ждать и надеяться... МИР В ОЩУЩЕНИИ РАСКОЛОТ (Поэтический спектр Константина Афанасьева) Уже по первым опубликованным его стихам, появившимся в журнале «Сибирские огни» в 1987 году, можно было смело сказать, что их автор — действительно поэт. Божьей милостью. Се­ рьезный, талантливый, очень интересный. С собственным голосом, лирическим мироощущением и образностью. А открывалась та давняя подборка Константина Афанасьева стихотворением «Монолог летнего ливня»: Я родился не из конденсации влаги, А из жажды, иссохшей до центра Земли. Гром басил, как освистанный публикой трагик* Хохоча, безголосые молнии злил. Я срывал дозревающий пух тополиный, Ветки гнул, приминал на газонах траву, Я хлестал по горячим мальчишеским спинам, Бил в карнизы, рождая приземистый звук. И сквозь легкие, напрочь промокшие платья* Плечи девуше* гибких я гладил, скользя* 194