Сибирские огни, 1994, № 3-6

Помнишь — на милость великой тайги сдаться и нам бы — чайку, заблудшую в устье реки, чайку над Чамбой? Как мне об этом потом рассказать, разве — стихами?.. Слышишь, как он барабанит опять, слышишь — стихает? В ТАЙГЕ Обостряется все: слова позабытых песен, слова позабытых писем, просто слова. Словно их знает эхо в темном и гулком лесе, за отдаленным мысом знает трава. Обостряется все: печаль о всех уходящих, об уходящем времени, просто печаль. Словно знакомый голос в той непроглядной чаще, в непроходимой темени долго звучал. Обостряется все. что когда-то жгло или грызло. Зреет вверху беззвездно завтрашний дождь. Обостряется поиск того извечного смысла, который находишь поздно, если найдешь. КОЛЫБЕЛЬНАЯ Меня завалит листьями, листьями, листьями. Здесь, на этом склоне, в уснувшем лесу. Заметет береза осенними кистями, проскрипит прощально какой-нибудь сук. Покачнется куст пересохшей смородины, желтая иголка, кружась, облетит. Перекроет тропы, что мной были пройдены, а потом и те, что осталось пройти. 91