Сибирские огни, 1994, № 3-6

Фаррингтон. По преданию, американский астроном. Л. А. Кулик любил называть географические объекты в эпицентре взрыва именами ученых: гора Стойковича, гора Эйхвальда, хребет Хладни, хребет Вернадского и др. Нума Помпилий. Римский полководец, хотевший покорить мир. Легенда гласит, что его щит был выкован из метеоритного железа. Но с тех пор, как Помпилий стал обладателем такой ценности, его одолевали кошмары — чудилось, что во дворец забрались разбойники и хотят украсть его шит. Тогда полководец приказал сделать еще десять точно таких же щитов, но уже из простого железа, чтобы запутать воров. Соивтору. Две последних строчки, ставших вершиной метеоритной лирики, написаны совместно с Д. КЛАД Кулик убил однажды лося, Не то чтоб был он браконьер, Но тяжело тогда жилося И он все время есть хотел. Кулик не съел и килограмма — Пришла из КМЕТа телеграмма: Мол, выбирайся из тайги, Не то убьют тебя враги. И представителя сохатых (А было то в конце тридцатых) Кулик в болоте закопал. Чтоб он, понятно, не пропал. Кулик в тайгу не воротился — Ушел ученый на войну. На супостатов ополчился И там погиб у них в плену. Но умирал он, веря свято. Что человечество толпой Пойдет в тайгу его тропой — Не зря ж торил ее когда-то! В. Деминым. КУЛИКА — Там у меня зарыто восемь пудов сохатины,— шептали его сухие гу­ бы.— Там у меня большой клад. И Евгеньев, Л. Кузнецова «За огненным камнем » Фонарь светил, лопаты гнулись. Л. Ковалевский В бреду (мы все пред смертью бредим) Он говорил: «В тайгу поедем. Там у меня закопан клад. Кто сыщет клад, тот будет рад». Увы, никто не появлялся В тайге тунгусской много лет: Сихот-Алинем занимался Метеоритный комитет. А ныне кто стучит лопатой В краю, где был убит сохатый! Кто, кто отважился на риск! Кому поставить обелиск! То мы в тайге дремучей рыщем. Чего в ней, спросите, мы ищем! Мы ищем не метеорит, А яму, в коей лось зарыт. Кулик, понятно, не оставил Местечка этого примет, Но он был дядя честных правил. Мы свято чтим его завет. ЧАМБИНСКОЕ ПРЕДАНИЕ На диком бреге речки Чамбы, Стоял на курьих ножках гроб. Где не берем мы больше проб, Ой, не блудить там по ночам бы! 87