Сибирские огни, 1994, № 3-6

Страх за будущее... Природа —достояние общенародное, общегосу­ дарственное, общенациональное. Она нуждается в постоянном попечи­ тельстве, заботе, охране, во имя настоящего, во имя будущих поколений. Сколько раз писал об этом Ядринцев! Он обращался не только к своим современникам. Через столетия он обращается и к ныне живущим. Увы! Ядринцев с горечью отмечает царящую вокруг патриархальность, апатию, отсутствие общественной инициативы. Где библиотека, газеты, театры, клубы, общества? — «Тюленьская жизнь!» Правда, отметит писатель, в Томске, например, строятся университет и театр, в Тюмени — открывается реальное училище, а в Екатеринбурге готовится даже уральско-сибирская промышленная выставка... Но все так медленно, так мало, так безынициативно! Утверждения тюменских купцов, что строить в городе училище и музей «дорого», вызывает гневную отповедь Ядринцева: «Дорого обходится наше невежество, отсутствие знаний, пренебрежение наукой, литературой, которую вы не научились ценить и не приучились считать хлебом насущным»!. В последнее десятилетие своей жизни Николай Михайлович Ядринцев побывал за границей. В 1885 году состоялись первые поездки в Германию, Швейцарию, Италию. В 1890 году — во Францию и Финляндию. В 1886, 1889, 1891 им совершены 3 экспедиции в Монголию. Наконец, в 1893 году (400-летие Америки) Ядринцев едет на Всемирную промышленную выставку в Чикаго. И о каждой поездке — вновь превосходные путевые очерки, которые читаются с захватывающим интересом. Обобщая наблюдения, Ядринцев выскажет очень важную мысль: «Цивилизация влечет нас не одной красотой... Нет, в этой цивилизации нам дорого другое: это — знание, это масса накопленного опыта, умение трудиться с терпением и создавать свое богатство, свой комфорт, свое величие... Здесь цветущий мир, а у нас еще пустыня, и нам предстоит огромная работа»1 2. И то чувство бодрости, энергии, веры в прогресс, которые Ядринцев испытывал, прикоснувшись к цивилизации европейской, он прежде всего стремился передать всему сибирскому обществу. Каким призывом к обновлению, созиданию, пробуждению от спячки дышат слова публициста: «Мне хочется не веры, а труда, я жажду работы над своей жизнью, живого творчества, а не одной мечты. Вот чем обусловливаются мои симпатии к культуре, как к действительному завоеванию жизни. Я могу завидовать этому блеску и красоте, потому, что сам хочу их и хочу нетерпеливо»3. Европа — Сибирь — Азия. Эта «триада» приняла для Ядринцева поистине глобальные масштабы. Знания современной Европы ему было недостаточно. Как складывалась ее цивилизация? Какова роль азиатской цивилизации в истории европейской? И философская мысль Ядринцева устремляется к бесконечному прошлому, «где лежало начало всего». Ученый прослеживает сложнейший процесс взаимовлияния азиатской и европейской цивилизации, доказывая, что Европа давно забыла свое родство с Азией, что гармоничная культура Греции и Рима — это уже третья формация, которой предшествовала древняя — азиатская, пришед­ шая в Европу вместе с воинственными народами Востока. «Семейная драма» разрыва Европы и Азии — еще не окончена, ее еще предстоит преодолеть, но для Ядринцева ясно было и другое: роль азиатской цивилизации далеко не закончена, она еще вся впереди: «Там 1 Два соседа. Екатеринбург и Тюмень. «Восточное обозрение», 1886, № 29. 2 «ЛНС», т. 4, с. 184—185. 3 «ЛНС», т. 4, с. 184—185 62