Сибирские огни, 1994, № 3-6

с чистого неба к земному ненастью и благословил ее скорбною душою. Не прокляли они этот час свиданья, не устыдились, смотря доверчиво в глаза друг другу и то, что бог назвал грехом, изменою, то, освятив беззаветным чистым чувством, они назвали свободной любовью. Когда он умер, она ему закрыла глаза. Сменялись поколенья, но в них повторялся образ богини, и повторялся ее взор. У матери, склонившейся к младенцу, у женщины в священный час любви, мы видим наследие богини — этот взор с дрожащею слезою, исполненный любви и тихой грусти, предвиденья земного жребия, блаженства и несча­ стья, любви и радостей, вечно сплетенных с смертью. ВОЗВРАЩЕНИЕ Я возвращался из пустынь, из степей Центральной Азии на родину после двух месяцев странствий, утомленный, наскучавшийся, испытавший непогоды, лишения и полную отчужденность. Мы подъезжали к первому русскому городу или купеческой слободе на нашей границе. Ну, вот и возвращение! — подумал я. Вдали во мраке мелькнули как будто бы огни. Я думал ранее, что подобное возвращение будет необыкновенно приятно и радостно, сердце забьется тре­ вожно, будут представляться милые, добродушные родные лица. И вдруг, странно! Не замерло сердце, не екнуло, не почувствовалось ровно никакого особенного ощущения. В этом городе, как и в другом, у меня не было близкой привязанности, никто не ждал нетерпеливо меня в этот вечер к своему огоньку, не ожидал я радостных речей, детского смущенья, пугливых и ласковых очей, в которых бы прочел сквозь слезы радость встречи. Не ждал я этого. Права на это я давно был лишен. Но, подъезжая теперь к этому все-таки русскому или сибирскому родному городу, я удивился, что я не почув­ ствовал никакой близости, никакого родства. Близко ли он, далеко ли он был от меня, кажется все равно. Я знал его хорошо, это был сибирский купеческий город, с особой средой, замкнутой, погруженной в свои интересы. Он походил на все подобные городки. Я знал его жизнь, как и других, даже не удивляясь им. Теперь только сказалось и подчеркивалось резче всякое отсутствие солидарности с ним и полное к нему равнодушие. Я 54