Сибирские огни, 1994, № 1-2

Вселяя бодрый дух в меня. Зато и с ног почти сбивая. И день — еще ребенок сам, Он так же весел и неловок, Нелепым верит чудесам, Что совершатся без уловок. Как снег — осанна небесам! —< Волхвует, искренен и легок. А я звонить бегу с утра До телефона-автомата: Заботы, хлопоты, мура. Короче, серых будней вата, Она все та же, что вчера. Что будет завтра и когда-то... Навстречу — два бородача. Друзья-художники. Соседи. Идут, возок забот влача, В чиновный дом, к чинушам в сети. Там будет схватка горяча: С чего такая цифра в смете!!.. Пожали руки. Обнялись. — Ну что, как жизнь!..— Пока терпимо.—« — Давай, держись!..— и разошлись. И оглянулись — враз, вестимо. Как будто нам шепнула высь: «Ведь это все неповторимо!..» Неповторимы, лишь на раз: И этот снег, как с неба манна, И крик детей, и блеск их глаз, И день, раскрытый первозданно, И встреча, в коей между фраз Несказанное — несказанно... ОДНА НОЧЬ Ах, как метет сегодня ночью!.. Меня одно теперь спасет,— Что Вовка Антух в шубе волчьей Придет и водку принесет. Мы сядем с ним за стол на кухне. Не хмурься, милая жена!.. Хоть я не Пушкин, он не Кюхля,— Пьем за Поэзию до дна. У нас ни дворни, ни поместий, Никто не звал нас на балы. Но если выпьем грамм по двести. Поменьше в душах будет мглы. А мглы кругом— как в море соли. Как на прилавках — пустоты, Как на просторах русских — боли. Как в душах русских — высоты...