Сибирские огни, 1994, № 1-2

девушки, удивительного ничего нет. Надо всего-навсего верить в чудо, и тогда оно не только обязательно свершится, но и само* му его можно будет сотворить. В повести «Жизнь, как год» и, в частности, в новелле «Май», В. Колупаев особенно ярко проявляется как лирик по мироощуще­ нию, как мастер лирической прозы, способный передать тончайшие оттенки настроения и состояния человеческой души. Свойство, на­ до заметить, весьма и весьма редкое для фантаста. В этом В. Ко­ лупаев близок, пожалуй, к американцу Р. Бредбери. Когда-то знаменитого клоуна Олега Попова за добрый лиризм окрестили «солнечным клоуном». Думаю, что В. Колупаева по аналогии следовало бы назвать «солнечным фантастом». Это тем более так, если учесть, что и в самых своих тревожно-социальных вещах, вскрывающих гнойники общества («Толстяк» над миром», «Дзяпики»), он остается оптимистом, верящим в человека и луч­ шее его будущее. Вместе с переливами чувств В. Колупаеву удается передать' и сложную гамму земных красок. В то же время, он в состоянии выразить ощущения совсем иного рода — космические, не уклады­ вающиеся в палитру знакомых земных образов. «И вот я мчусь сквозь пространство, населенное пустотой и звездами, и рассматриваю прихотливую игру красок, развиваю­ щуюся по какому-то непонятному мне сценарию. Сочетания этих красок никогда не видены мной, так же, как и характер их изме­ нения. Огромные спирали разноцветного пламени окружают меня, втягивая в свой вихрь, ласково касаются моего лица и тела, но не обжигают, а лишь приносят ощущение радости. И тогда краеш­ ком сознания я замечаю, что представляю собой уже не то су­ щество, которое было минутой или десятилетием назад. Что-то изменилось во мне. Столкновение красок, огня, гравитационных и электромагнитных полей и еще чего-то, что мне никогда не понять, втягивает меня в воронку, которая где-то в центре звезды, звездного скопления или галактики. И мне тепло от этих миллио­ нов градусов. А тело послушно и стремительно переносится из красного в голубое, зеленое, желтое и, наконец туда, где нет цве­ та в человеческом понимании этого слова, но зато есть в каком-то другом». Воспроизводя эти ирреальные неземные ощущения, автор оче­ редной раз напоминает нам, что нельзя абсолютно все мерить привычной меркой, что в природе наверняка существуют не только другие измерения, но и иные чувственно-образные системы. Исходя из этого предположения, В. Колупаев предлагает в новелле «Июнь» и весьма необычную модель Контакта между представителями разных космических цивилизаций, Контакта, ко­ торый возникает не на информационной или научно-технической, а на эмоциональной основе, на основе близких каких-то для всего мироздания ощущений. «...Возможен еще один путь. Путь без передачи научных зна­ ний. Вез взаимного потока сугубо научной информации. Это путь чувств! Я не могу понять его, но я могу почувствовать, что он такое...» Общим же знаменателем при этом, полагает автор, станет спо­ собность видеть и понимать красоту. «Мир спасет красота»,— ут­ верждал Достоевский. Она же, красота, убежден В. Колупаев, поможет и в межзвездных отношениях И не какая-то там теоре­ тическо-абстрактная, а близкая к тому или иному разумному су­ ществу «красота своего города или реки, любимой девушки или 173