Сибирские огни, 1994, № 1-2

Впрочем, что-то все-таки сдвинулось в душе Кондратюка. Не случайно вопрос «зачем жил человек?», направленный в адрес умершего Чеснокова, бумерангом возвращается к нему самому, и Кондратюк впервые задумывается, «а зачем живет он сам? Как он живет?» Над этими же вопросами задумывается однажды и герой рас­ сказа В. Колупаева «Фильм на экране одного кинотеатра». Некто Петр Петрович Непрушин, зайдя в кинотеатр, увидел вдруг на экране фильм... о себе самом — сером, прозябающем гражданине. Ему противно смотреть на себя и свою жалкую жизнь со стороны, но винить в том, кроме себя, некого. И в конце концов он, быть может первый раз в жизни совершает поступок: вмешивается в течение экранной жизни, и это чудесным образом его собствен­ ную, Петра Петровича Непрушина, дальнейшую судьбу сдвигает с заведенного круга. Как и предыдущий, рассказ «Фильм на экране одного кино­ театра»— из разряда так называемой «бытовой фантастики». Фан­ тастический прием, в данном случае наложение экранной жизни на реальную (зрители в кинотеатре становятся непосредственными участниками кинематографического действа, а киношные герои вступают в контакт с живыми зрителями), с одной стороны, по­ могает ярче высветить главное действующее лицо, а с другой —■ ■ сделать ему решительный шаг в преодолении аморфного, покорно­ го обстоятельствам существевания. Ну, а в подтексте все та же близкая, как мы убедились по повести «Жилплощадь для фан­ таста», писательскому сердцу В. Колупаева мысль о том, что в настоящем искусстве иллюзия и реальность идут бок о бок, сли­ ваясь, порой, в единое целое. Возможно, кое у кого, кто читает мои заметки, возникнет ощу­ щение, что фантастическое в произведения В. Колупаева^—всего лишь прием, что проза его к фантастике, особенно научной, имеет косвенное отношение. Спешу уверить, что это не так. 6. Колупаев, несмотря на то, что он «ничего не выдумывает»,— фантаст, как говорится, милостью Божьей, Другое дело, что он не замыкается в рамках НФ. Диапазон его достаточно широк, а формы выраже­ ния весьма разнообразны. Но есть в творческом багаже писателя вещи, в которых он отчетливо проявляется именно как мастер НФ. Например, цикл рассказов «Капитан «Громовержца», повести «Толстяк» над ми­ ром» и «Дзяпики». Цикл «Капитан «Громовержца» объединяет сквозной герой всех рассказов — молодой капитан грузового космического корабля Игорь. О его приключениях на разных планетах и идет повест­ вование. В новелле «О, мода!» Игорь попадает на планету Тева, жители которой «научились делать тела и лица поразительной красоты», для чего им «нужно только записать код», чтобы потом с помощью генетических манипуляций создавать любые модификации челове­ ческой фигуры. В результате, можно стало выбирать тело по вку­ су. Однако довольно быстро жители Тевы столкнулись с пробле­ мой... моды. А капризы моды всегда и везде капризы, касаются ли они земной одежды, или фантастической возможности выбора Формы тела, что остроумно и показал автор в злоключениях Иго­ 163