Сибирские огни, 1994, № 1-2

ке говорит о разрушении старинных отношений между святостью и миром. В трудовую аскезу включается и книжный труд. Ува­ жение к духовному просвещению было велико. Но немногие по­ движники достигли учености (Авраамий Смоленский, Стефан Перм­ ский, Дионисий Троицкий, Максим Грек). Зато многие из них были иконописцами. Самой глубокой печатью русской святости является образ уни­ чиженного Христа. Многочисленность святых мирян, евангельский образ их подвига говорят, что сияние лика Христа не ограни­ чивалось стенами монастыря, а пронизывало всю толщу народной жизни. Древняя Русь была сильна простой и крепкой верой, до конца утоляемой в ограде Церкви, в ее быте и в ее узаконенном подвижничестве. «Святое беспокойство» и «богоискательство» (в которых иногда склонны видеть суть русской религиозной души) — явления нового времени. В синодальный период создавшийся хо­ лодок в отношениях между иерархической Церковью и народной религиозностью не погубил святости, начавшей пробуждаться от летаргии XVII в. Среди монастырей с приходившей в упадок иноческой жизнью всегда находился лесной скит или келия затворника, где не уга­ сает молитва за весь мир. И народная любовь отмечает их. В пустынь, скит, келию к старцу или в хибарку блаженного сте­ кается народное горе с жаждой преображения убогой жизни, чуда, благодати, исцеления. Преподобный Серафим Саровский излучает богатство Духовных даров. К нему тянется не одна темная сер­ мяжная Русь. Он распечатал ту синодальную печать, которая бы­ ла наложена на русскую святость. Наше поколение чтит в нем величайшего из святых Древней и Новой Руси. Явление преподоб­ ного в обстановке XVIII—XIX вв. воскрешает мистические тра­ диции, заглохшие уже в Московской Руси. В XVIII в. старец Паисий Величковский возрождает «умную» молитву, став отцом русского старчества. Оптина и Сэров —центры духовной жизни России. «Откровен­ ные рассказы странника» — безымянное свидетельство практики умной молитвы в середине XIX в,, вне монастырских стен, в среде странников и одиноких пустынножителей. Старчество становится преемником духовных даров и служения миру, наставляя и мона­ шествующих и мирян к духовной жизни, соединяя умное делание с мирским бытом. У преподобного Серафима соединяется глубо­ кая традиционность с пророческим обетованием нового. Он своим пасхальным приветствием радости свидетельствует о новых духов­ ных временах. В эти времена (а они уже наступают) Русская Пра­ вославная Церковь становится лицом к лицу со своим новым .предназначением. Это предвидел даже светский глубокий исследо­ ватель русской святости Георгий Федотов, развенчавший миф об отсталости древней Руси. Он писал: «...придет время, и Русская Церковь встанет перед задачей нового крещения обезвоженной России. Тогда на нее ляжет ответственность и за судьбы нацио­ нальной жизни. Тогда окончится двухвековая отрешенность ее от общества и кульеуры. И опыт общественного служения древних русских святых приобретает неожиданную современность, вдохнов­ ляя Церковь на новый культурный подвиг» (Г. Федотов. «Святые древней Руси»). В новейшее время, как уже отмечалось выше, неоднократно имели место канонизации новых святых. Кроме того в 1988 году празднование 1000-летия крещения Руси ознаменовалось Поместным .Собором Русской Православной Церкви, на котором было канони- 6 ' 147