Сибирские огни, 1994, № 1-2

разбивали свои головы фармазоны-супостаты, посягавшие на Русь. И благом бы, наверно, обернулось, коли бы и нынешние на­ ши правители прислушивались иногда к голосу русских право­ славных поэтов; впрочем, д ля сего потребно, чтобы эти правители были православными, то есть русскими, ибо русский это только православный. Вот такие попутные мысли народились во мне после того, как довелось читать и даже готовить к печати в «Литературном Иркут­ ске» и журнале «Сибирские огни» стихи Нины Карташовой, чья поэтическая звездочка совсем еще недавно засветилась ярко и чис­ то на своде русской поэзии. Не знаю, долго ли томились ее стихи в редакционных столах, кочевали по журналам, но самые послед­ ние годы стали д ля поэта, можно сказать, урожайными: открытая газетой «Литературный Иркутск», ее поэзия ныне широко из­ вестна русскому читателю и достойно оценена нашими талант­ ливыми русскими поэтами. Вера православная, Отечество д ля Нины Карташовой, слава Богу, не темы, о чем она написала как-то в письме вместе со стихами, которые и предложила для «Сибирских огней»: «Дорогой Анатолий Григорьевич! Конечно, Вы правы, что среди наших много конъюнктурщиков на Святом Писании и патриотизме. Но пусть! Главное, что они наши! Это ведь, как Иисусова молитва: сначала устами, потом умом, потом сердцем. Меня пугают другие, испове­ дующие культ сатаны и при этом говорящие, что они патриоты России ,— «младославяне», опутанные бесом. Это, как порча. Даже «Верую» прочесть как текст не могут. Они не виноваты. Иные да­ же искренно меня жалеют за Православие. А как доказывать? Сво­ его мистического опыта нет, а моему не верят, считают, что я «по­ этесса», т. е. могу, как они, профессионально о несуществующем. А я, как раз, и не могу, и лишена всяких фантазий. Пишу рож­ денно, а не сотворенно. Творчества в стихах у меня нет. А к вере идут тоже или прирожденно, или скорбями, или опытом свыше. И этим в стихах не шутят, не сотворяют...» Анатолий БАЙБОРОДИН ОНА От самой лазурной глуби Упал этот звук на землю - Кого же так небо любит! И кто этот звук приемлет! Дрогнут ветки сирени. Плеснет взволнованно море — Отчаянье и смиренье 8 непроницаемом взоре. 121