Сибирские огни, 1994, № 1-2

ностей. Впрочем, догадаться кое о чем было можно, если учесть, что как-то вдруг Лев Борисович заматерел: из облика его исчез­ ла обычная тщедушность, с лица сошло выражение застенчивости, взгляд приобрел неотступность, а в походке появилось что-то жесткое, твердое, почти строевое.