Сибирские огни, 1994, № 1-2

в несоответствии реальной действительности представлениям в своем месте в ней. Лева и правда как-то замкнулся, оцепенел и в темных раздумьях о жизни вышел на ближайших виновников своей невозможности, или вернее неспособности достичь в обще* стве того, чего он хотел. Набирая года, он лишь по видимости сохранял прежнюю па­ литру чувств к маме, внутренне перекрасив их в другие цвета и оттенки. К памяти о счастливом детстве под крылышком заботли­ вой и от всего оберегающей мамы все чаще примыкала мысль о вине «дома» перед ним. Выпустили на волю этаким неоперившим­ ся птенцом, с превратным! представлениями о жизни, с незнанием ее оборотной стороны, масштабов таящегося в ней зла, пороков, жестокости, заставив все эта постигать методом проб и ошибок, набивая бесконечные шишки, травмируя душу; не воспитывали воли к борьбе, зато с лихвой наградили жадностью к потребле­ нию жизненных благ и при этом умудрились еще обделить здо­ ровьем. Главную причину своей физической хлипкости — хронической астмы, вечных этих отитов, тонзилитов, радикулитов, плевритов и бронхитов Лева объяснял неодолимой склонностью своей мате­ ри к кофепитию, табакокурению и чревоугодию; «Я заболел еще «там», внутри, не родившись». Однажды, медленно продвигаясь по направлению к кухне, как током парализованная остановилась Тамара Михайловна, услышав продолжение разговора Левы с Машей. — Да при чем тут больное сердце,— раздраженно говорил сын,— не сердце ее, э она сердце погубила. А заодно и мое здо­ ровье проела, прокурила, пролежала. Тамара Михайловна умерла рано, и сроки ее жизни были сокращены безжалостно пожравшей ее большое тело болезнью, но и сама эта болезнь обильно питалась одновременно и неиз­ бывной виной перед Левой, и горькой обидой на несправедливость его упреков/ Ведь Нужно же как-то и самому за что-то Отвечать! Счет Борису Юльевичу был значительнее. Лева все настойчивее и навязчивее утверждался в мнении, что нет смысла к чему-то стремиться, проявлять инициативу, способности, знания, трудолю­ бие, если наперед знаешь, что в конечном счете все равно полу­ чишь меньше того, чем тебе положено, что по воле судьбы, в си­ лу своей национальной принадлежности суждено тебе за право продвигаться вперед, нести более высокие накладные расходы, чем несут их все другие. Отсюда, мол, и лень, и безразличие, апатия, вялость, удрученность. Скрытая логика всех этих Левиных наме­ ков и проговорок была простой как мычание: да будь он русским не только по матери, все у него складывалось бы иначе. Именно в^силу своей примитивности эта логика не сразу дош­ ла до Бориса Юльевича, а когда он понял, о чем идет речь, то занервничал, закомплексовал и решил, что выход тут один: как можно полнее компенсировать душевные затраты мальчика, не дать ему мучиться еще и этим, облегчить груз его неприкаян­ ности. Пугала ‘манера Левы угрюмо задумываться, на целые часы уходить в себя, уставив пустой взгляд остекленевших глаз в од­ ну точку, чаще всего ь окно. Страх за сына объединял родителей общей болью, в конце концов сведя все общение их между собою к бесконечному обсуждению семейной проблемы, обговариванию всех ее поворотов до мельчайших деталей, нюансов, подробностей. Левкины срывы и сопровождающая их хандра не осіавляли вре- 103