Сибирские огни, 1993, № 7-12

Дунул в бутылку из дырки сеновала ветер, загудел жестко. И эти гул и пустота двух стаканов отозвались в художнике чувством опустошенности, сожаления о чем-то утраченном, потустороннем. Отозвались вчераш­ ними Ольгиными словами— тоже, как и у Генки, о ро­ дине. У Генки они сопровождались звоном бутылки и «в рот малиной», Ольгины же отозвались подснежника­ ми — торжественностью и стыдливостью. Бились о стену Генкины слова, как эти, заброшенные ветром в сено­ вал, клоки осиновых листьев. Поднимались, и падали, и глушили они звоны Ольгиных восторженных и наив­ ных подснежников. И все вокруг угасало, покрывалось белым пеплом, как умирающее кострище. Как замер­ зающая за стенами сеновала земля. Два житейскими огнями обожженных и теперь поодиночке замерзающих человека — из его, художника, обожженной же жизни. I енка что-то говорил и говорил, старший брат уже не слышал — навстречу ему выходили отец и мать — еще два обожженных человека из его судьбы... Первой сделала шаг к разводу мать. Как потом и в семейной жизни Саши совершила такой шаг и Ольга. Все повто­ рялось в своей жизненной закономерности и противоре­ чивости. Мать ушла от отца. Выживающая из ума бабка, ко­ торая, бывало, настырно сунет своей цепкой рукой уже стыдящуюся руку внучонка себе за пазуху и поведет ласково и скоро; «А вот пошарай бабкины титьки, по- шарай, они ведь тоже молоденькие были», теперь слад­ ко-приторные речи сменила на жесткие, сварливые. В запале она стала называть обоих внуков непонятно и обидно для них: «выблюдки». Генка потом нет-нет да и спрашивал брата: — Сашк, а чего это она нас с тобой «верблюдами» обзывает? Мы с тобой ведь ни на кого не харкаемся. И без горбов. Саша не знал смысла такого, видно по бабке, обид­ ного слова и поэтому только пожимал плечами и мол­ чал. И вновь всплывало в нем чувство какой-то отвер­ женности. Это «выблюдки» в бабке жило, наверное, давно. Потому что и до этого часто и охотно бывавшего у нее с дедом в гостях Сашу — из-за незапиравшихся для него на улину дверей,— случалось, цепко брала за ухо и этак выводила из-за стола. Под недоуменными и сочувствующими взглядами усаживавших его с собой за стол каких-то гостевавших здесь родственников. (Баб