Сибирские огни, 1993, № 7-12

попал в мягкое и вязкое. Сквозь носок почувствовал — теплое. Густо запахло огородом и дождевыми червями. Он представил, как сейчас выглядят его ноги, и стал тихо проклинать и этот пригон с его коровой, и навоз, который никто не догадается отсюда выгрести, и того, кто не снаружи, а внутри поставил лестницу. Подумать только: здесь, в огороде, в стайке, в навозе прошла наибольшая часть Ольгиной жизни! Он пропихнул лест­ ницу из пригона в огород, прислонил к сеновалу и уже стоял на Нредпоследней ее ступеньке. Почему же теща не остановила, не поговорила с ним об Ольге? Ха! Да потому, что увлечена собой, ей не­ когда. Перед глазами встало, как теща в павловопосад- ском платке плывет перед пораженными гостями. Ко­ нечно, жило в ней, теще, старое, духовное, но втесалось новое, дурное. Сегодня спросила она про картину, а назавтра попирала ее ногами. И эта гулянка, будто правда свадьба, разворачивается на три дня. И иконы, этой извечной принадлежности русских изб, уже нет. Множество бутылок вместо одной иконы теперь. Лю­ бит теща праздники. Ольга тоже их любит. Обе гордят­ ся старшим зятем — он на виду хотя бы у улицы, а меня кто знает? Я улице не нудсен. Он почувствовал, как мягкое и вязкое, в которое он попал, отыскивая лестницу, стыло на его ногах. 16 ...Три года назад он, наконец, взялся за следующую большую картину, увидев вон те черные ели на фоне тех вон лимонных берез. Тогда с вечера так же нахох­ лилось и стало тяжелым и серым, как земля, небо и явственно, четко обозначились ветры в каких-то пастель­ ных кругах и зигзагах, а утром также оказалось, что выпал снег. Тонкой, как лезвие бритвы, крышей он лег на все, еще теплое и живое. И все под ней и тогда сжалось, притихло, затаилось. Он ощутил, как внезап­ но ожгло его еще в постели голое тело, тяжко заныло, занемогло сердце, тоже будто остывая. Живой, теплый лист и студеный мертвый снег — какая-то в этом под­ вижная знобящая связь с его незащищенным телом! Он почувствовал, как в нем рождается новое, готовое вос­ принимать любую деталь внимание. Возникло это, на­ верное, от изумления, пораженности перед неожиданным