Сибирские огни, 1993, № 7-12

ВИЛЬНО сказал потом, повзрослев, Генка: «Не кормиль­ цами должны быть нам наши родители, а нравственной опорой». Будь она, эта опора, то теперь ему, сильному от сознания, что она есть, верилось бы, что все, за что он берется, все кругом в противовес бабкиным тычкам его и только его дело. Но опоры не было. И ему, уже собиравшемуся в армию парню, думалось: главные де­ л а — дела каких-то очень значимых, авторитетных лю­ дей. Но как-то, придя на работу, он узнал, что началь­ ник участка сегодня вышел на пенсию, а на его место неожиданно, все перевертывающе в Сашином сознании, избран после института всего месяц работающий Вовка Ткач. «Вот так не мое дело! Чье же оно, выходит? — пронзило Сашу сознание глубочайшей причастности к общему делу.— Так ведь и я тоже могу чего-нибудь достигнуть. Могу, могу!» Придя с работы, он тут же вставил купленный по пути замок в дверь своей комна­ ты. Закрылся и взялся за настоящую картину. Душа была полна мужества и вдохновения. Он настолько ушел в краски, что стал видеть звук каждой и музыку всех вместе и не однажды, охваченный сладким, заби­ рающим творческим ужасом, обнаруживал, что време­ нами пропадают стены, и он забывает, что телесен и, взлетая, исчезает в воздухе, тонет и растворяется в иду­ щих неизвестно откуда к нему волнах тьмы и света. Он тогда не чувствовал себя, не знал, жив или мертв, но здесь, в комнате, его уже не было. Отрываясь от кра­ сок, он не мог сказать, сколько времени прошло, и никак не мог придти в себя, как после долгого и глубокого сна. Ночами сон переходил в явь так тихо, без границ, что проснувшись, он еще не понимал, что уже не спит, и только по усилению сердцебиения и от каких-то иных чувств и тревог узнавал: уже бодрствует. Генка как-то зашел в комнату и долго стоял перед еще неоконченной братовой картиной. Потом вслед за Генкой в комнату по одному полезли его друзья. Саше нравилось, когда они говорили: «У-у, как настоящая Как у настоящих художников». Но он стал морщиться когда они, уже не смотря на картину, по-свойски и бес церемонно рассаживались на подоконник, рядом с чув ствующим себя весьма многозначительным из-за брато вой картины Генкой, на кровать, начинали курить, со. рить пеплом и обгоревшими спичками, как где-нибудь в подъезде. Саша выгнал всех и больше не стал пускать их в комнату и даже в квартиру. Генка пожаловался на