Сибирские огни, 1993, № 7-12

жизни она боялась одиночества. Уже нажилась она и без мужика, и без дочерей. Его похоронила, а девки давно своими семьями живут. Две, старшие, здесь же, в Таштаголе, но только вечерами, с работы, заскочат в ее дом за молоком или когда Красаве пойло вынести. Но вся работа по хозяйству лежала на ней. И ни на кого за это она не обижалась: кому еще, как не старухам, копошиться в огороде и в стайке. Только бы вот еще какой живой голос жил бы с ней в дому. И потому с несказанной радостью приняла она вернув­ шуюся из Новокузнецка младшую из своих девок да еще и со внучкой! И хотя не оправды.вала она Ольгу за ее бегство от мужика и уже всяко настыдила ее за "это, все-таки не смогла теперь оторвать ее от себя и от­ править обратно. Но вот как появились в ее дому Ани­ кита и зять, пришло к ней другое дыхание, заставив­ шее серьезнее задуматься о дальнейшей судьбе Ольги. Прямого разговора с дочерью еще не было, но Васили- ся уже примерялась к нему. «Потом выйдет потом,— са­ ма для себя находила она необходимость этого разгово­ ра.— Да кабы потом, а то и слезами и чем еще поху- жей выйдет». На крутых и обрывистых склонах кое-где еще не забелено чернели земля и камень, длинными грядами темнел кустарник, а на самой верхоте склона, напротив дома Василисы, мятой тряпочкой бился чей-то слабый одинокий костерок. И было во всем этом что-то поки­ нутое, что-то от только что проснувщейся, еще растре­ панной, босой и простоволосой, за какие-то вчерашние потери готовой истошно заголосить бабы. Пониже уступами шли крыши домов, вкривь и вкось строчили горы плетни огородов. Вот и стены, крыша тещиного дома. Стоит он на правом берегу Кондомы, на склоне распадка, по которому уже разбойно надви­ гается тайга. Перед мрачностью сырой, дикой повыше распадка, уже весь простор захватившей тайги ни один нездешний, до сумерек припоздавший испытает суевер­ ный страх: скалят зубы и идут от ближайших темных елок наперерез и уже протягивают когтистые лапы кос­ матые лешаки да ведьмы: «Фу-фу, а ну, постой, заез­ жий, теперь-то ты от нас все равно не уйдешь!» Угрю­ мо нависшая над крышей тещиного дома, тяжело за­ глядывающая в окна сумеречная, зазубристая ель — как в полон захваченный лазутчик этой тайги. Когда-то давно крепко потеснили ее здесь, и за Богдановыми