Сибирские огни, 1993, № 7-12

добно чистенькое ведерко и ворот с долгой веревкой, чёбы водицы из его поднять и его самого, Генку-то, ею и напоить. А водицы чистой в его душе-колодце ишо черпать-не перечерпать. И надобно, чёбы сам он знал про энто. От он мине так-то вот про жисть свою ска­ зывал. Не уберег его отец от лихого проступка, не убе­ рег. Не сумел из его колодца напоить. И ты, Сань, тоже не напоил. А тепери ровно чужой какой с ним. Он ить брат родной тебе, а ходит-живет, как телок не лизаный. — Умная ты, мать,— посмотрел зять на тещу.— По­ нимаешь, что к чему. Ладно, хватить стоять. Наберу-ка я хоть дров, а то и Ольга, и дядя Аникита уже в дом ушли. Неудобно как-то с пустыми руками возвращаться. 12 И здесь, в Таштаголе, художник всегда удерживал всех от себя на расстоянии. Так ему было удобно: ник­ то не лез с разговорами, не мешал пребывать с собой наедине. Василиса, как и многие, сначала не понимала замкнутости зятя, посерживалась: «Бабай и бабай. Со­ пит себе один в углу чевой-то». Потом со временем разглядела тайное колдовство этой его углубленности в себя и как чуть — прикладывала палец к губам, по­ том махала рукой, выпроваживала всех подальше и выходила сама: — Будет вам галдеть, сороки. В Саньке Бог со­ творяется. И Ольге тоже высказала: — От рождества до троицы путь долгий. И душа твово Саньки трудится, сама праздники ладит. И нашим душам она праздники ладит, токмо не умеем мы их видеть. Она не знала и не загадывала, выйдут, не выйдут зятевы праздники на улицу, к другим людям. Не в этом дело. Она уважала всякий труд и вдвойне почитала труд внутри самого человека. Ольгин мужик точно так же, как и мужики старших дочерей, был ей навроде сына. Она с первого дня их совместной жизни не про­ водила межи между ними и дочерьми, мудро рассуж-| дая: подели их, тайком отдавай своим девкам кусок послаще, девкам хужей и сделается. Всяк по себе ста­ нет, и не будет тогда в семьях ладу. Больше всего в