Сибирские огни, 1993, № 7-12

он первый, энто его добыча, а ведмедь — нет. Не его. Дак я и смекаю, чё и другой человек по-таковски же призванью свою теряет. Многие дел-а он хорошо делает, да только те, которые по мелкоте. Страх перед боль­ шим энтого человека не пущает дальше-то. Художник только наполовину видел окружающих. Боковым зрением он постоянно смотрел на вернувшую­ ся все-таки в дом Ольгу, убегавшую после яростной вспышки мужа. Вот она наклонилась, вот... И тут заме­ тил, что Ольга как-будто взглядывает на него тоже. У него заболело сердце. — А у нас вот Тарзана прямо с цепи увели,— не поняв сути Аникитиного рассказа, принялась повество­ вать и кума про свою собаку.— Ты помнишь, Василиса, наш зять Иван подвыпьет, бывало, сядет на крыльцо и давай играть на гармошке, а он у своей конуры так сразу и запоет, и запоет: «Уу-ууу...» И вот увели. Пря­ мо с цепи увели. Ходил потом Иван с гармошкой по всему Таштаголу — играл: может, живая еще собака, может, отзовется на гармонь с какого двора. Три дня кряду ходил, все играл, нет, не отозвалась. Сёдни опять пря.м от вас вот пошел. Ить его это, слышно, гармошка играет. «Я тот Тарзан, я,— устало подумала Ольга.— Меня это увели. Меня. И Саша это с той гармонью меня ищет. Слышу я его и голос ему подаю. Ему бы остано­ виться, прислушаться, а он идет и играет. Играет и идет. Идет и сам свою игру слушает. А мой голос уже давно потерялся в этой музыке». Теперь на фоне материного свадебного счастья рель­ ефнее, четче проступало ее, дочернее, несчастье. — Ты, Аникита-охотник, в тайге хоть бы соболя-ку­ ницу Василисе добыл! — рвет ее думы все еще разгоря- ченно-оглашенный голос кумы. — Шабаш охоте,— Аникита достает из кармана ки­ сет со своей махрой, изготовляясь в одиночестве идти во двор курить. Почти все мужики-сотоварищи и даже брательник уж спят, кто в сенях, кто за столом.— Пу­ щай в ситцах моя любушка живеть. — В си-и-итцах? Та-та-та... Это из которых у тебя кальсоны чё ли, а, Аникитушка? — снизившийся до при­ творно-жалобного, ласкового голос. — Нич-чё себе! Да ты, кума, почто в штаны-то ему заглядывала? Василисе чё ли пособляла? И меху гама­ ка чё ли ни грамм не углядела?