Сибирские огни, 1993, № 7-12

'— А что там особенного-то рассматривать в жен­ щинах — для большей экспрессии и понимания сути дела перейдем на вульгарный язык — две титьки, две ягодицы. И все. Больше ничего. Пора бы уже вам, му­ жикам, привыкнуть. И в каких бы позах и ракурсах это ни рассматривали и ни изображали вы, художни­ ки,— формы останутся прежними. Да-да, ты хочешь ска­ зать...— Людмила бросила на стол огрызок яблока и взяла с него коробку сигарет. Вынула одну, чиркнула спичкой.— Хочешь сказать, что на изображение как-то по-особому положены тени, что-то в нем выделено и под­ черкнуть— и женщина с прежними, как и тысячи лет назад, своими красотами — божественна. Так что ж, долой обыденность, грубых мужланов и слава возвы­ шенным, мягким художникам? — Сигаретный дым за­ волок и без того бедный свет. Художник, оставаясь с только что народившимся сюжетом новой картины и оберегая его в себе, не ото­ звался. Она провела ногтями по его спине, пробормо­ тала, будто повинилась: — Да, конечно, во мне, Людмиле, уже мало что осталось от воспетой классиками русской женщины. А в твоей Ольге еще что-то, наверное, есть. Она корову умеет доить? А? Умеет? Э-эх, променяла бы я свою «Волгу» на серого волка и на какой-нибудь темный лес. А что, Александр Кружнлин, если я от тебя забе­ ременею? Если забеременею, то рожу малышку, а то Юльке-то моей уже четырнадцать лет. «Это что ж, тогда у меня будут сразу три дочери? — отстраненно подумалось ему.— Прощай тогда все? И Ольга, и Звоночек, и Суриковский институт, все? Ну и пусть. Хватит жить одному». — Но замуж я не хочу, ты не бойся,— поспешила предупредить она и, положив на стол недокуренную сигарету, потянула одеяло до подбородка.— Да я и с Панаровским-то еще развод не взяла. У художника сдавило горло. Нет, никому-то он не нужен. Он схватился за край одеяла. Через полтора месяца после отъезда из Таштагола, оттуда пришел почтовый конверт с печатями и повест­ кой, предписывающей явиться ему в Таштагольский суд. И он вновь ездил в город жены и дочери. Ольга (ко­ нечно же, подстрекаемая сестрами, а может и матерью) подала на развод и на алименты. Он стоял рядом с ней, сидящей, перед судьей и за-ь