Сибирские огни, 1993, № 7-12

его жизнь. А давно ли он, как эти мальчишки, пускал по ручьям кораблики? Тогда точно так же обгоняли друг друга щепки, спички, ветки, пущенные дружно бегущей рядом с ним пацанвой. А его красивый, ма­ терью сделанный из газеты кораблик неуклюже заст­ ревал на всех отмелях, пока не размок, превратившись в грязный, жалкий комок. И даже суетящаяся тогда вместе с нимщ ребятней, мать — он сейчас жалобно об этом подумал — была в растерянности. В растерянности были и он с Генкой. В растерянности был он и сей­ час, рядом с сегодняшними, бегущими через его жизнь ручьями. 33 Он с усилием обогнул, хорошо видный из окна его комнаты строящийся дом. На него он каждое утро по- хозяйски смотрит в одиночестве — отмечает, в каких окнах уже вставлены стекла, на каких этажах отделы­ вают квартиры. Смотрит он не только потому, что где-то там его будущая, обещанная директором квар­ тира, но и потому, что созидание, гармония и закон­ ченность настраивают и его на созидание, гармонию и законченность. Когда строительство дома замирало, сейчас же замирал и он. От досады начинала болеть голова, кисти вываливались из рук. И он устало, обре­ ченно думал о прошлом. Начиналась их с Ольгой сов­ местная жизнь разве плохо? Платье белое, улыбки лучезарные, букеты разно­ цветные, кольца золотые, поцелуи перед всеми. А те­ перь — стихи в одиночестве. Они сами родились у него после ухода Богемы. Как это? Вот так, кажется: В бинокль увидишь далеко. Но через стену не увидишь В него и близко. Так и у меня: Словно нет тебя, хотя могу Дотронуться рукой, Когда уходишь ты За глухую стену равнодушья. Белые, без рифмы, но для меня красного, огневого оттенка стихи. Ведь мы давно шли с ней к разлуке.