Сибирские огни, 1993, № 7-12

пящей стали, свод освещался зорями новых плавок. Людей одухотворенные лица. Огня косматые гривы. Ме­ талла кипящего реки. Все по отдельности и все в единст­ ве— как в хорошо сыгранном оркестре. Музыка в выс­ шем своем^ проявлении. Музыка огня. Огненная музыка. Н слившийся в целое в своем единстве дирижер — ста­ левар. Даже рабочие места дирижера и сталевара но­ сят одно название — пульт. Саша не знал сейчас: то ли он только что обнаружил эту схожесть работы ме­ таллургов с играющим оркестром, то ли где слышал об этом, но теперь уж точно сам видел это и открывал! Он видел все оттенки созидающей гигантской цветому­ зыки, всепоглощающей симфонии труда, Патетической оратории, все, что написано и не написано Свиридо­ вым, Бахом, Моцартом! И среди всего этого, над всем этим сталевар — страстный, самоотрешенный... — ...Молодой человек, я ведь к вам обращаюсь,— услышал он сказанный прямо в ухо обрывок фразы.— Вам что, плохо? — Минутку, минутку, я сейчас,— торопливо попро­ сил он. И опомнился.— Извините, пожалуйста. Извини­ те. Я с девятой. Пробу принес вот. — Это мы видим, что принес вот. Сюда, сюда. Вы побыстрее можете? Плавку не остановишь, тем более вашу скоростную. Неизвестно еш.е, какой там углерод через десять минут будет, а уже выпускать надо плавку. Он положил пробу на прибитый в углу металличе­ ский лист и по привычке всматриваться в лица поднял глаза на говорившую, и обомлел вторично. На этот раз от неправдоподобия. Вот они, черные глаза, знакомые брови, губы, подбородок, фигура, сочетание молодце ватости движений хорошего солдата и балерины. Он раз говаривал с той самой, которую видел тогда, на трам вайной остановке рядом с первым подручным, а в суб боту читавшую стихи, певшую романсы мартеновцам — Ну, что там у нас с девятой, Людмила Василь евна,— спросил из соседней комнаты озабоченный го лос. 32 Художник проснулся от тревоги и этого голоса: «ну, что там у нас с девятой, Людмила Васильевна?» У уха гудел еще оставшийся в его комнате комар. Он то иод-