Сибирские огни, 1993, № 7-12

Коняхин отлучился в здравпункт и поставил за ста­ леварский пульт второго подручного. Он стоял гордым от самостоятельности, как пацан-практикант.. Зазвонил телефон. Он снял тяжелую, под стать гантеле, крытую металлом трубку с висящего на стене аппарата. — Коняхина! — Его нет! Кто это? Юра? — пробиваясь сквозь шум цеха, назвал женский голос имя первого подручного. ' — Это не Юра. У него сессия в институте. Да, я и забыла. Какой он, третий день, кажется, уже? Кто же это тогда. Господи Боже мой? — Приходите — увидите,— Саша попробовал поко­ кетничать, как это делал Панаровский с лаборантками экспресс-лаборатории, и тем самым совершенно почув­ ствовал в себе настроения бывалого мартеновца. Ху­ дожнику важно все. Как-нибудь после. Беспокоит начальник лабора­ тории. Срочно повторную пробу! Большой разбег по углероду. Опять ваш Коняхин со своими скоростными за анализом не следит. Кто звонил?— спросил входя в кабину и озабо­ ченно посматривая на печь Никитич. Саша быстро передал содержание разговора. — Черти, да ведь только что я сам унес. Саша сам удивлялся. На него что ли там хотят посмотреть. Но пробу взяли. Саша за дужку подцепил ее про­ волочным кольцом и рубиновую от жара понес в лабо­ раторию. Обычно же пробы забирали сами лаборантки, порой их услужливо уносил Панаровский. Саша впер­ вые нес пробу. Он вошел в дверь и удивился лабора­ торному царству колб, приборов, конструкций. И это государство было скрыто рядом со сталеварскими пуль­ тами, за тонюсенькой стенкой, работало и дышало тем же делом получения стали. И Саша замер от мгновен­ ного осознания величия коллективного труда. Сильно забилось сердце от предчувствия того главного, что искал он для своей картины. Необходимо дать взаимо­ связь ума, воли и сил множества людей в рождении и укрощении огня и металла — самого могучего и необхо­ димого на земле! По селектору перебивали друг друга голоса, по цеху громыхали составы, грохотали мостовые краны, гудели тепловозы, искрили чугун и шлак, летели всполохи ,ки