Сибирские огни, 1993, № 7-12

— Ну, живут. Жить охота же ведь. Для счастья жи­ вут. Ты вот счастливая? Василиса за стеной всхрапнула беззастенчиво-утроб­ но, сочно, будто там, в спальне, с треском лопнул пере­ спелый арбуз. Она теперь была счастлива своим сча­ стьем, ей и дела было мало до того, зачем это люди живут. — Че-че? — удивилась Звоночек.— Я ведь еще ма­ ленькая, а ты у меня про любовь спрашиваешь. — Да' не про любовь, не про любовь, дурешка ты моя маленькая, а про счастье. Ну и что, что малень­ кая? Все равно, наверное, знаешь, что такое счастье? — Не-а. А что такое: «счастия»? — Ну, когда ты смеешься, всех любишь и внутри у тебя хорошо-хорошо. — Значит, когда тебе хорошо-хорошо, тогда ты и думаешь, что это теверь счастия у тебя внутри? Вот что такое счастия-а... Вот что такое счастия, когда мы с Виталькой играем вместе. Счастия, счастия, это когда все части вместе соединить. С и части. Соединить ча­ сти. Счас...— запрыгала Звоночек по кухне и останови­ лась.— Ну, тогда я сама налью молока для своей дочи, если ты не наливаешь. Пролью — сама будешь отве­ чать. Получив долгожданную бутылку с молоком, а в при­ дачу свою старую соску. Звоночек вновь зазвонила и запрыгала из кухни в комнату, из комнаты в сенки, из сенок на улицу, на погребок к Витальке и доче — одно­ ногой, но самой ненаглядной кукле Зойке. — Светланка, Светланка, а папа наш нам письмо прислал! — закричала и, чтобы увидеть, как озарится, и наверняка зная, что озарится счастьем лицо^ дочери спохватившись и уже в нетерпении вслед за ней выско­ чила Ольга.— Это ведь даже хорошо, хорошо же ведь да, что мы с тобой уехали от него? Ведь теперь и он, и ты, и я очень сильно любим друг друга? — Ты это правду говоришь? — остановилась и за­ мерла, вся потянувшись к матери, затравленно прошеп­ тала Звоночек.— Правду, мамочка, про письмо правду? И она вдруг увидела одиночество своей дочери, не- обласка.нность и обессиленно опустилась на ступеньку крыльца. Вот и живет она своей жизнью и счастье ви­ дит уже в том, что ее не обижает, снисходит до игры с ней соседский Виталька. Выли в детском шепоте сей­ час такие трагедия и надежда, какие не выразились бы,