Сибирские огни, 1993, № 7-12

,- ыламывая пальцы. И -замер, напрягся от поступившего .. глазам жара. Слезы еще не катились по его мужским -' щкам, но он знал: сейчас сморгнет — и ресницы будут - юкрыми. * Он почти не спал, всю ночь просмотрев в черное ок- 0 Поезд остановился, а он все еще сидел в освещен- - |ом вагоне: окно показывало ночь и движение. Ьму - ютелось, чтобы они не прекращались — так хотелось от­ тянуть минуту, за которой грань нового, чужого, неизве- ;тного. Но все-таки почему не отодвигается влево та, в ’ вете прожектора, не видная целиком из-за товарных Угонов, опора? Приходя в себя, он обеспокоенно посмог- пел в противоположное окно. За ним все застыло в не- подвижном свете близких фонарей. Ах, в вагоне уже нет никого из без того редких пассажиров этого вечер- него, дополнительного; поезд стоит у вокзала, а мимо его окна движется товарняк... 1 Он спустился по гулким ступенькам пустого вагона^. Ноги завели его в здание станции, громко именуемой в Таштаголе вокзалом. Язык спросил: есть ли билеты обратно, на Новокузнецк. Глаза посмотрели расписание движения поездов. Внимание отвлекла бродившая по станции бездомная кошка. Всякий раз, когда кто-то в этот ранний час входил сюда, громко хлопая тугой дверью, она вздрагивала и пряталась под сиденья. На улице он почувствовал себя этой кошкой. Шел, шел остановился. Захотел перенести на потом и при­ езд и встречу с Ольгой и даже со Звоночком. В висках задавило, зазвенело, будто перед ухом ударили враз в сто наковален— где-то рядом, должно быть, путейцы уронили на рельсы кувалду. И он рванулся, уходя от этого убивающего звона, но звон вцепился в него, та­ щился за ним. Сбрасывая его, он побежал, перебежал еще освещенный фонарями переезд и по вдрызг разби­ той в тенях выбоин шоссейке решительно пошагал в упе’ршуюся в уже тугое, ясно-синее небо гору, на верши- ш которой теперь жили его жена и дочь. И на пути в эту гору его сопровождали колокола, наверно^ ава­ рийно путейцы взялись чинить обратную дорогу. Ун по­ думал о путейцах, обратной дороге и сразу же легео переборол неуместное, особенно теперь, малодушие. Он уже чувствовал значительность всего вокруг, теперь он решит все житейские задачи. Звон стихал, но сопротив­ лялся и еще долго сопровождал его. И с его затуха­ нием уходила измученность, безнадежность и сладьш