Сибирские огни, 1993, № 7-12

шла бы за него. Уж как-то выходило все случайно, вро­ де бы несерьезно, да и он оставался ей все еще чужим. Но не стало вскоре в ней никаких мыслей ни о ком, кроме него. Ей хотелось основательности, надежности, а еще поскорее родить, чтобы жить семьей в любви и со­ гласии, в достатке и спокойном довольстве. Тайком ее уже подразнивала мечта; превзойти в благополучии наезжающих в Новокузнецк таштагольских. Свадьбу гуляли в Новокузнецке, в котором молодо­ женам предстояло и дальше жить и работать. Но гуля- лась свадьба на чужой квартире одинокой работницы из сберкассы. С его стороны на ней не было ни матери, ни отца, хотя и разведенных, но по-прежнему живших в Новокузнецке и напрочь не желавших столкнуться друг с другом даже у сына на торжестве. Многочислен­ ная родня Ольги, почти вся собравшаяся на ее выданье, тихо пошушукалась на сей счет, и все успокоились на следующий же день. Но так и не знались его и ее ро­ дители. И это не сближало зятя ни с тещей, ни с други­ ми родственниками жены. Молодые наезжали в Ташта­ гол, Ольга сразу окуналась в стихию родного дома, а он больше молчал, слонялся по дому. Ольга была на­ столько привязана к укладу родительского крова, что сюда же, уговорив мужа отпустить (все равно бы сбе­ жала — видела: ему самому не по себе перед предстоя­ щим), приехала рожать. После этого они обитали с тягостно молчащим, ни разу не подошедшим к появив­ шейся через год после свадьбы внучке, отцом Саши. Терявшаяся от обиды и неуюта Ольга укутывала еще грудного ребенка в ворох ватных, привезенных от мамы, одеял и, несмотря на тридцатиградусный мороз, везла себя и его к мамке. У мамки было просто, понятно и вольготно. Ольге нравилось, что вся родня ухаживает за ее ребенком, восторгается его ручками-ножками, а она, отныне несущая печать особой своей значимости, в то же время имеет возможность с легкостью подурить, побегать по огороду, вернуться в недавнее беззаботное, бездумное девичество. По тому, что в квартире были старомодный шифонь­ ер с фанерными, в желтых лаковых разводах, скрипу­ чими дверцами, гнущиеся алюминиевые, а не из нержа­ вейки— красивые — ложки и вилки, из граненого, а не из тонкого, звонкого стекла стаканы, Ольга простодушно и сердечно судила как о неловких, не приспособленных крутить домашнее колесо, руках не только свекра, но