Сибирские огни, 1993, № 7-12

глаза Джоконды в сочетании с ее коварной полуулыб­ кой. Эге, думаю, вот оно что: да тут великий итальянец выразил вовсе не женскую красоту и мягкость, а суро­ вость и деспотизм. Тонкие губы, на которых играет дъявольская надменность, хищный, с тонкими, трепещу­ щими крыльями ноздрей нос. И ни жалости в тебе, Мон- на Лиза, ни даже малейшего сочувствия ко мне, смерт­ ному, а какая-то нечеловеческая и бессмертная страсть! Взгляд твой пронзает, глаза твои не моргнут, не смутят­ ся. О, нет, никогда этого не будет! Какое откровенное в них высокомерие! Твоя загадочная полуулыбка, кото­ рую почитают за содержание картины,— это усмешка и способ привлечь к ней, к картине, задержать с тем, что­ бы рассказывать о персонаже дальше, дальше, дальше. На следующий день я вновь пробился через посети­ телей к «Джоконде», теперь посмотреть на фон. И уви­ дел то, что увидел: взаимосвязь его с портретом. Завих­ рения и изгибы, беспокойство и какой-то неземной пейзаж. И опять всматривался в лицо и все думал, сло­ во-то какое: «Джоконда» — как'анаконда, змея. Хотя это, конечно, только искаженно произносимая ее по му­ жу фамилия. И опять наплывали на меня с картины, как из тумана, одно, другое... пятое... ее лйца, и каждое лицо закрывает предыдущее. Проступая одно за дру­ гим, все они скользят и уходят, в каком-то ды.му сме­ няя друг друга. И сколько там разных оттенков, игры, чувств — и все сильное, жесткое. Так открыл я для себя тайну неоднозначности великого мастера, как бы гово­ рящего: «Человек сложен, в нем все играет и меняется, но как часто все это проходит мимо остальных людей!» У вас, Саша, на полотне о том же. Собственно, вот по­ чему я заговорил о «Джоконде»-то. Вчера вырезал из журнала «Артс энд антике» публикацию с сенсационной вестью о том, что американская художница и исследо­ вательница Лилиан Шварц доказывает: «Джоконда» — не что иное, как... автопортрет самого Леонардо да Вин­ чи! Где же у меня эта вырезка? Ага, вот она. Смотри­ те, Саша, сюда. Я перевел текст на русский язык. Пому- чался на днях, весь англо-русский словарь перерыл. Так вот, эта самая — вот ее портрет на вырезке — Шварц сопоставила изображение Монны Лизы с извест­ ным автопортретом великого флорентийца, вернее, с его перевернутым изображением. Леонардо был левша — это всем известно. Видимо, из этого она исходила, пере­ ворачивая. С помощью компьютера она привела картины