Сибирские огни, 1993, № 7-12

роза. И кольца дыма Ольгиной сигареты вокруг лампы казались золотыми, похожими на их полузабытые обру­ чальные кольца. Он искал лицо Ольги, находил, жадно всматривался в него. Почему же столько обиды на нем? Зашевелились губы, стали слышны слова: «Я дикарка. Я тебе это уже говорила. Ты меня ни к чему не при­ учил. Вот я и тянусь к чужому, чувствую себя обделен­ ной. Отсюда наша с тобой беда». Поезд дернулся, сбавил ход, остановился. «Впереди меняют лопнувший рельс»,— на ходу объяснил вернув­ шийся проводник. Художник вновь вспомнил, как сыпа­ лись упреки на них, тогдашних контролеров цеха под­ готовки составов: не выполняют-де поставленную зада­ чу по контролю за качеством изложниц, а, значит, и разливаемого в них металла. Если из бракованной стали прокатают рельсы, это может привести к катастрофе на железной дороге. И вот она, катастрофа, стерегла его самого. Она там, за окном вагона. Вместе с ним в нее попали бы и другие. За окном с неслышно шевелящимися губами виде­ нием появилась Ольга. Как тогда, на собрании, в ответ на упреки он захотел встать и сказать теперь и ей о прогорающих на нестерпимо горячих изложницах ботин­ ках. Он так захотел встать и сказать, что даже забыл, что вокруг пассажиры, как, кажется, забыл и тогда об окружающих его взрослых и грамотных людях и о себе, молодом и зеленом,— такие в нем вскипели обида и решимость. Но Ольга продолжала какую-то неслышную речь, и запал из художника понемногу выходил, и он вспомнил о сидевшем тогда, на собрании, рядом с ним отце. Он уже знал, как после этих его слов о прогораю­ щих ботинках отец дома или еще по дороге обязательно длинно будет учить, что говорить на собраниях необхо­ димо не о своих личных ботинках, а делах коллектива, что частное не должно лезть вперед общего, что, нако­ нец, в людях надо уметь себя вести и в присутствии руководителей участка показывать себя серьезным че­ ловеком. Он был убежден и в том, что сам отец за всю жизнь слова на собраниях не высказал, отмалчиваясь за спинами других, и потому часто еще при матери, словно отплачивая кому-то за это, громко вскрывал, обличал и гвоздил кавардак на заводе. При этом он ходил за матерью из комнаты в комнату и на кухню с газетой в растопыренных руках или на ходу протирая носовым платком стекла очков. И теперь он точно так Б «Сибирские огни», № 7—12