Сибирские огни, 1993, № 7-12

то только что побывал в воде. И эти обессиленность и размягченность после долгой, в три захода, бани и все еще заполняющий нос смешанный аромат распаренного березового веника и земляничного мыла и умиротворя­ ли, и обрекали душу на какую-то неотвратимую новизну. Сегодня, на третий день его присутствия в доме Бог­ дановых, в нем было тихо. Никто не мешал ему думать. Только через какое-то время он оторвался от себя и тревожно спохватился, что лежит, а надо бы уже бежать к пое.зду. И чтобы не броситься исступленно прощать Ольгу; целовать Звоночка, он стал пытаться безрезуль­ татно думать о чем-то другом, кажется, вновь о работе. Надевал брюки, застывал на полпути, рубаху, носки — и вновь застывал. И вновь пытался думать о работе, стряхивал мысли о жене и дочери. Сердце ныло, пры! гающие мысли об Ольге, Звоночке, поезде, обо всем мире требовали принятия конкретного и незамедлитель­ ного решения. Посторонний звук заставил его вздрогнуть и заме­ реть. И середь дня горланил кто-то из тех же, приблуд- ших на тещину свадьбу, парней. К нему присоединился другой, третий, и художник уловил среди них вроде бы и Генкин голос. Все вновь делалось чужим. В той сто­ роне, у сеновала, конечно же, была и Ольга. И конечно, опять курила. Утром, неся для бапн мимо пригона дро­ ва, он застукал ее курящей. Запоздавшая, наверное, после бессонной ночи с дойкой, в эти свадебные дни взявшая на себя домашние обязанности матери, Ольга стояла возле коровы, над пустым подойником, и тороп­ ливо глотала сигаретный дым. Дым в утренней свеже­ сти поднимался к еще блекло горящей лампе пригона и повисал вокруг нее легкими колечками. Почему-то именно эти подрагивающие колечки всплыли в памяти, и художник уткнулся лицом в подушку: «Ах, ты... Ах 1 Осталась, значит, прежней! Городской, гулящей...» Да, увиденное было на тот день каким-то противоестествен­ ным, но отчего оно таковым было и вообще почему Оль­ га вернулась в себя прежнюю? В детстве ему нередко и совсем неожиданно хоте­ лось плакать. И когда то ли в первом, то ли во втором классе он случайно в спальне отца с матерью прочитал заглавие книги: «Бедные люди». Ф. М. Достоевский», то тут же решил, что это об их семье — в серых, как одеяло на его кровати, одеждах. «Бед-ны-е лю-ди». «Бедные... люди...» И хотя потом у него были развесе