Сибирские огни, 1993, № 7-12

чественного шествия богов, отчужденных от его челове­ ческого, личного. Это он видел уже из окна поезда, два дня назад везшего его сюда, в Таштагол. Ему, только ему одному с его собственными головой, руками, нога­ ми решать задачу их совместной жизни с Ольгой. Она свое уже высказала на этот счет. Почувствовала себя одинокой, когда ее фрайера к собственным женам повоз- вращались. Какая жизнь, что за страна без семьи? За окном рявкнула гармонь и тут же стихла. Навер­ ное, в свой дом и к ним, своим детям, родным и не очень, но к своим возвращались Василиса и Аникита. И она уже в полуночи одернула старого с его музыкой: не буди. Гармонь тут же всхлипнула, вздохнула, умолк­ ла. Но громко запела кума. Что ты с нее возмешь — чужая, бестолковая и вредная баба. Услышали ее, опять загорланили откуда-то, опять затребовали водки при- блудшие, чужие парни. К художнику вновь подступила чернота: «Да врет Ольга все! Попала между двух ог­ ней — вот и врет старается. Пока он снегом, солныш­ ком, дурак, любуется, она, падла без чести и совести, к чужим мужикам льнет. Рога ему и при нем настав­ ляет». Ему хотелось убить себя. Без жалости, без со­ страдания убить себя и убить ее. «Нет, убить ее, а он от разрыва сердца и сам тут же умрет». Видимо, такая мощная, миллиардовольтовая энергия сейчас исходила от неподвижно лежащего, но обнажен­ но чувствительного его, что через, конечно же, их пере­ секающиеся ауры она вошла в нее, обожглась, отскочи­ ла. Что-то тут же обуглилось в ней, и она молчала, не откликалась, лишившись голоса. И это было равнознач­ но тому, что она обзывала его какими-то нехорошими словами. Аура вокруг него побледнела, энергия рассея­ лась, и его исподволь, тупо закололо в грудь: обманы­ вает и он. В Новокузнецке у него уже есть другая жен­ щина. Людмила. Раздираемый противоречиями, тревогами, он долго не мог уснуть. Но все-таки уснул. А утром теща истопи­ ла баню. И после бани он один лежал в Ольгиной кро­ вати и какими-то далекими воспоминаниями схватывал свою, оставшуюся в Новокузнецке, горячую работу. Ощущение обжигающего воздуха у мартенов пришло, наверное, оттого, что лицо сейчас было таким же рас­ паренным и мокрым, как после лазания по только что поданным в цех раскаленным изложницам. Когда даже рабочий пиджак из хэбэ на нем становился таким, буд