Сибирские огни, 1993, № 1-2

затих, и опять только тякают часы на стене, да хра­ пят солдаты. Уж и не знает Нина Кузьмовна, за кого просить у Бога, чью победу молить. Старший, Саша, у Колчака, младший в партизанах. «Спаси, сохра­ ни»,— беззвучно шепчут губы. И было забылась в но­ вых волнах сна — шорох! Сердце часто-часто застуча- ло. Брякнула кастрюлька на русской печи. Торопли­ вый испуганный шепот. Это што там за котишка блудит! Счас живо сквородником-то наворочаю, не посмотрю, што с вин­ товкой! Што там? Спать! — рявкнул зычный голос. — Да я попить, ваше благородие. — Зачем же, ребята, грезить-то? — подал голос и старик. Боец, неслышно ступая, вернулся на расстеленные по полу овчины. — Заблудился? — И свистящий хохоток. Им смешно лешакам! Только Тая на печи лежит, как мышонок — ни звуку, Што творится! Бее пере­ вернула война. Это и девчонку так недолго испортить. Ни стыда, ни совести у людей. Ты погляди-ка! Часы звонко и часто отстучали три раза. Ноют руки, ноют ноги, хоть вставай, натирайся скипидаром. Храпят, стонут, кричат во сне диким голосом солдаты. Разор и поруха. Каждый день — не слава Богу. Бросят какую доходягу, запрягут хозяйского рыса­ ка — и пикнуть не смей. Овес давно уж весь страви­ ли, картошку приели, слава Богу, хоть сами-то целы пока. Мысли путаются, ясно встают картины далекого прошлого и вот уж бежит она девчонкой по лугу за длинноногим пугливым стригунком, хочет поймать, прижать его остренькую бархатную голову к груди. Но опять возвращает из детства в действительность безумный сонный крик: — Руби их, туды их мать! — И опять возня и храп, и опять мысли о страдающих где-то так же сыновьях, а потом и вставать пора, готовить хоть что- нибудь для голодного белого воинства. Сыновей привезли в один день. Горящего в смерт­ ном бреду Ваню и Александра. Сашу в санях в куче