Сибирские огни, 1993, № 1-2

ся из стороны в сторону, и опять вырвался страшный задушенный стон. На улице заскулил, пару раз отрывисто взлаял Ку­ чум, — Пустите его! — всполошилась Ольга Никола­ евна. — Он привык,— успокоил Ваня, встал и вышел. Кучум, юля головой и хвостом, закружился во­ круг ног, некстати выпрашивая ласки. Ваня поправил пихтовую подстилку. — Спи, Кучум, спи, видишь, горе у людей,— и хо­ тел уйти, но остановился: может, ей там что нужно было сделать без него. Кучум сел на лапнике и сначала сипло с жалоб­ ными всхлипами тоненько заскулил, но это протяж­ ное повизгивание тут же перешло в тоскливый вой, и Ваня не знал, остановить Кучума или позволить оп­ лакать покойника. Брата, говорят, он тоже отвыл. Пусть отпоет душу усопшего, может, так надо, мо­ жет, природа это решила еш;е в старые первобытные времена. И вдруг Кучум сам замолчал, настороженно вглядываясь во тьму тайги, по-новому заскулил, на­ прягся и пару раз стонливо взлаял. Где-то неподалеку бродил зверь. Ваня все не торопился возвращаться в избушку, находил то одно заделье, то другое, чтобы подольше остаться одному. О том, как быть с семьей офицера и думать было больно. Таких обиженных судьбой через Юрюзу проходили десятки каждый день и каждый нес в сердце надежду на сочувст­ вие, но деревня обнищала за смутное время и, как в кусты пряталась за новый афоризм: «Всех жа­ л еть— сердца не хватит». Но и бросить их здесь од­ них на верную гибель было бы непростительным гре­ хом. За всю ночь Ольга Николаевна не сомкнула глаз, сидела возле покойного, гладила по светлым волосам, что-то беззвучно шептала. Ваня устроился в уголке и по партизанской привычке забылся, готовый каждую минуту вскочить и выполнить любое приказание. Ма­ льчик всхлипнул во сне раз, другой. Ваня приподнял­ ся, поправил пальтишко, потрогал лоб. Мальчик ус­ покоился — и он опять присел в угол, задремал. Ночь как будто остановилась. Сало в плошке выгорело, све­ тильник затрещал, зачадил, вспыхнул высоким голу­ бым огоньком и погас. Ваня невольно прислушивал