Сибирские огни, 1993, № 1-2

крошился, звенел, накипал сыпучий бруствер, углуб­ ляясь окопом штраба. Осенью, как поплывет по Енисею сало, рыбаки нет-нет да выбегут на берег, взглянуть на все гуще плывущую шугу. Подойдет время ледостава — ночи сквозь не спят, караулят минуту, когда сцепится пан­ цирем шуга, а уж как встал — раннее ли утро, ночь ли непроглядная — перекрестится рыбак, шест под­ мышку и поскакал по дышащему под ногами покро­ ву. Трещит, звенит лед, гнется, и некогда мешкать, бегут рыбаки, а молоденький ледок уходит из-под ног и слышно, как толчками поддает вскипающий бу­ рун живого Енисея. Задержись на минутку — разле­ тится толщиной в оконное стекло лед — так и удернет, не успеешь молвить «ох». И чем опаснее — тем весе­ лее перекликаются, скачут наперегонки к виднеюще­ муся под тем берегом острову на рыбные места. Бы­ вало, что стронется Енисей, пойдет — попадают бед­ ные рыбаки, лежат ни живы, ни мертвы. А добра­ лись, вморозили вешки, застолбили заездки, и дальше к той стороне. У каждого на случай ледяной купели четушка — не неоти же добро назад. Сами заездки били позже. Баня помнил, как отец в первый раз взял его на эту работу. Быдолбил про­ рубь, опустил пилу, наклонился, чего-то ждет. — Ну, взял ли што ли? — С кем ты, тятя? — С водяным,— ответил очень просто, потянул пилу за рукоятку — и Банюшка ясно увдел, что кто- то дернул ее за ручку подо льдом. — Шали! Шали! — И вдвоем с водяным прюпили- ли длинный в несколько саженей рез туда и обратно. Быпиленную полосу отец выбрал на лед — и заплес­ кался, запарил на воле Енисей. — Ишь, што делает! Это ведь он чай надумал греть! Бодяной-то. Он ведь так всю реку вскипятит, ишь, как пар валит! Пар и правда клубил пуще, чем из самовара, Б пропил опускали плетень с воротцами. Б ворот­ цах на долгих шестах морды. Б этой первой работе на заездках помогали и соседи. И то тот, то другой опускал руку в реку, здоровался с «дедушкой». Кто-то бросил сухарик: «Скушай, деда». И с того памятного дня Ба­ ня уже по-другому относился к Енисею и долго по