Сибирские огни, 1993, № 1-2

Не пробужда-ай воспоминаний минувших дней, минувших дней. Не возродить былых жела-апий в душе моей, в душе моей. Сашка поднял брови, стараясь расправить гримасу рыданий, и чувствовал, что обе щеки у него холодны от слез. Усиленно поморгал и оглянулся. Все замерли в неловких позах и старались спрятаться, отвернуть­ ся к стене. Есаул с неподвижным выражением монго­ льского лица негромко выстукивал по котелку ритм, а дужка вторила замирающим жалобным стоном. Все как будто испытали восторг и муку открытия неизве­ стных прежде тайников жизни. И в сердце каждого маялось сознание счастья и беды. Ребятишки, сморенные сытой едой, заснули на ру­ ках солдат. Бородатые лица вояк были светлы и печа­ льны. Благословение Божие витало в этом грязном, скудном, исполненном страдания месте. Наконец, от­ стучали последние минуты старого года и горький девятнадцатый год отошел в вечность. Не было весе­ лья, не грела сердце надежда, не радовал наступаю­ щий год двадцатого столетия. Вспышка мучительной радости сменилась мертвой тишиной. Раздутые жа­ ром бока железной печки малиново сияли, снаружи по стене мела метель. — От благородства страдаем! — Хряпнул по столу есаул.—Шибко уж честные! Он, падла, слова нару­ шить не хотел! — выкрикивал кровавыми сгустками брань. Бысов понял, что имеется в виду предложенная Маннергеймом стотысячная армия, от которой Колчак отказался, не желая обещать после победы воли Фин­ ляндскому княжеству. — Молодцы большевики! — Вскинул голову и то­ же треснул в стол кулаком Ижевец.— Чего только ни обещают, каких гор золотых ни сулят! — Ну будет, брат,— Возразил штабс-капитан.— Ты лучше сходи, часового смени.— И кто там еще? Охотники? — повел усталыми глазами по вверенной в распоряжение разнородной команде. Все угрелись, ленивая истома разлилась по рукам и ногам, веки налились сладкой тяжестью. — Я! — Ступай, Бысов, ступай, голубчик. Спасибо тебе, брат.