Сибирские огни, 1993, № 1-2

Сильно было впечатление от, в общем-то, случайного по­ сетителя. На другое утро никакие мысли (хотя был план, и он знал, что ему надо бы делать) не шли в голову. Славянская одержи­ мость повлекла к книгам славина-русича. И снова чтение, и снова узнавание полузабытых, но не забываемых разговорных слов дет­ ства. Но одновременно же трезвый анализ тренированного мозга: и это не так, и тут надо по-другому... Потер уставшие глаза: «Этот славин невольно вовлек в раз­ мышления, с одной стороны; с другой стороны,— дело великое, но...». Сомнения закачались на тонких стеблях, подсказывая бо­ лее точные значения слов в переводе с греческого, мощным по­ током текли мысли; мысли об огромной работе... Он видел без­ брежную всю книжность церковного обихода. Сколько переводить потребуется... Но все перебивало осознание того, что решение при­ шло: ЭТО надо сделать ему! Он видел проблему всю сразу, во всех деталях. Завтра придет славин-русич. Что ему сказать? Что его знаки не точно отражают особенности славянской ре­ чи? Что в переводах он не очень почтительно обошелся со святы­ ми словами? Но вопрос и к себе: по-гречески я знаю тексты-ка­ ноны, по латыни, по древне-еврейски... А как это будет по-сла­ вянски (по-болгарски, по-македонски)? Он прозревал в писаниях русича возможности мощной, гибкой письменности, впитывающей в себя всю культуру Византии с ее «грамматикиями», «геометриями», «риторикиями», с богатством фи­ лософской мысли Древней Эллады, римских философов, ораторов, поэтов... «Что же сказать ему?» — как-то ворохно подумалось Констан­ тину. В пятницу, в оговоренный час славин пришел. Осторожно, что­ бы не обидеть (в силу прирожденной деликатности, но стиснутый жесткими условиями нынешнего этапа жизни — посольство, серьез­ ность задачи, христианство — главная религия. Византия живет и ве­ рит) подбирал слова. И не надо критиковать. Сказать слово благо­ дарности, ободрить и дать понять, что сам факт встречи и бесед их останется в истории. Ибо даже поездкой в Хазарию (еще предсто­ ящей), а тем более обретением мощей Св. Климентия миссия Константина-Философа (и он это прекрасно знал) останется в ис­ тории Византии и ее (уже) борьбе за чистоту и первоначалие вос­ точно-христианской церкви. Ведь уже более восьми веков суще­ ствует она! Поэтому беседа более монологом текла; — Правильное движение мысли в придумывании алфавита для передачи славянской речи. Важное дело перевода первых книг (первая попытка). Трудность и богоугодность сего труда. Жизнь не прошла даром, но... Пока помочь (в силу известного поручения) ничем не могу. Возраст и здоровье херсонесского иноземца не позволяют взять его на службу. Впереди неизвестный путь в Хаза- рьда, неизвестные результаты, и даже судьба миссии. Молись! И Господь освятит последние лета твоей жизни. Чего мог ожидать бывший раб, ныне бесправный (хотя и сво­ бодный) житель Херсонеса? Где-то были у него смутные ожида­ ния, если не награды за труды, то большего внимания и, может