Сибирские огни, 1992, № 2

несчастье, дети заболели тифом, и это было так страш­ но и так ^ л ь н о и так не вязалось со всем, о чем меч­ тала, что в сознании совершилось не допустимое для человека, такое, что поломало представление о жиз­ ни, и тогда мир ее сузился. Дымов уже не -был вос­ принимаем и стал чужой в маленьком ее мире. Мо- лсет, если бы не стряслось этого, другое было бы еще страшнее, и теперь она не брела бы за толпой, кото­ рая не имела предводителя, что в иное время показа­ лось бы удивительно, толпа из своей среды выдвинула бы предводителя, во всякую пору привычно для нее следовать за кем угодно, лишь бы впереди идущий взял на себя часть ее тревог. Но нынче толпа не иска­ ла предводителя, утратила тот нерв, что единил и крепил ее усилия, по крайней мере, он не ощущался всеми одновременно, а точно бы разбился на множе­ ство нервных клеток, что сами по себе не составляли чего-то мощного и способного вывести толпу из со­ стояния потерянности посрьеди огромного, чужого, на­ висшего над нею ледяными торосами древнего сибир­ ского моря. Толпа не имела предводителя. Подчиня­ ясь скорее инстинкту, чем разуму, она • шла напро­ лом, не всегда минуя торосы, взбираясь на них, пря­ мехонько к тому берегу. Толпа спешила, и в спешке угадывалась неуверенность, так и не научилась пола­ гаться на себя, безликую. Но неуверенность не могла помешать движению вперьед, с каждым часом движе­ ние делалось настойчивее и быстрее. Толпа, состав­ ленная из стариков и старух, из баб и детей, шла и шла, а следом за нею брели те, для кого мир, как для Да)рьи, непомерно сузился и уж не в состоянии был вместить всего, что встречалось на пути, и было бы удивительно для Дарьи, для таких, как она, если бы не утратили возможность ощущать его, принимать его близко к сердцу. Мал нынче мир Дарьи, но еще меньше мир Аню­ ты, он сосредоточился в том, кого принимала за Ми­ лютина, хотя это давно не так, и он уже был что-то другое, скорее, тень. Не случись несчастья, не помутись разум, было бы это лучше для Анюты? Если бы умела ответить, не сказала бы, что лучше. И это в сущности справедли­ во. Уйдя в теперешний мир, она ушла и от страданий, что сделались невыносимы, будь в силе, измучили бы ее и, в конце концов, уничтожили, а так она еще жила, и в ее мире находилось место не только для