Сибирские огни, 1992, № 2

заполнить ее, но в то же вреМя ошутиЧ'ь й другоё, как если бы другое было чувством облегчения, точно те­ перь можно сказать: — Вот и ладно, не маяться уж человеку и на тех, кто рядом, не действовать угнетающе... Все-то больно, трудно: что на сердце, что в мыс­ лях... Словно бы совершил предательство по отноше­ нию к близкому человеку. И никуда не денешься от этого чувства, горячее, сильное, жжет и мучает. Ком­ див постепенно приходит к мысли, что и впрямь со­ вершил предательство, пускай не такое, о котором кричат на углах, пускай невидимое глазом, тихое, в себе самом... Иль стремление, правда, неосознанное, отодвинуть Гринина от солдат, не дать его душевной смуте завладеть ими, не есть предательство по отно­ шению к близкому человеку?.. А что же тогда?.. Спу­ стя немного стремление к обереганию солдат от все­ го, что, по его мнению, помешало бы им исполнить свое дело и которое сдвинуло комдива с привычного душевного состояния и заставило отступить от того, чем жил прежде, заставило и возненавидеть такое стремление. А что же Гринин, знал ли об этом, иль впрямь пе­ ремена в отношении комдива к нему повлияла на ре­ шение Гринина уйти из жизни? А может, не так, и тот понятия не имел о мыслях комдива, о тайном же­ лании отделить его от людей, словно он зачумлен­ ный?.. Да нет, Гринин догадывался, что на сердце у комдива и про его неоднозначное, как бы поделенное Бог весть на какую множественность, отношение к не­ му. Но догадка, а она, конечно, не была приятною, не сделалась ни одной иа причин, приведших Грини­ на к смерти. И, если бы он предполагал, с какою болью примет известие о его смерти комдив, и начнет искать вину и в себе, наверняка постарался бы успо­ коить старого вояку. Но в последние дни на земле он думал не об этом, и, отвечая на свои мысли, говорил: — Благо есть то, что я убью себя, а в себе убийцу. И тогда одним убийцею будет меньше. Кажется, все просто, мог бы и раньше прийти к этому заключению, во всяком случае, мысленно так говорил себе, хотя понимал, что подобная арифметика пришла как раз тогда, когда без нее стало невозмож­ но обойтись. Но Гринину не хотелось верить в жесто­ кую закономерность, которая соблюдалась и в этом