Сибирские огни, 1992, № 2

новилась уверенность, а когда очутился близ таежно­ го ручья, и в зимнюю пору не зажатого льдом, глад­ кого и серебристого, как рыбка голомяшса, пробиваю­ щаяся сквозь толщу байкальских вод и замаячившая на самой макушке волны, под теплым солнцем, и, за­ глядевшись на струящуюся воду, дивясь ее упря мо­ сти и силе, он и вовсе потерял уверенность и устало вздохнул, сказал, что дальше не пойдет... Поднял го­ лову и тут в версте-другой увидел черную шевеля­ щуюся точку и, встрепенувшись, точно бы по при­ нуждению, подумал, что это может быть и Дымов, а может, и нет, все ж надо теперь же догнать этого че­ ловека и выяснить, кто он?.. Но Антон сдвинулся с места не сразу, лишь когда одолел странное для него безразличие, вот тогда за­ спешил, шаг сделался пружинисто легок и упруг. Скоро решил, что впереди непременно Дымов, и те­ перь уже шел и кричал: «Эй, Дымов!..» — хотя со­ знавал, что тот едва ли слышит. Да, это был Дымов. Антон догнал его и пытался говорить с ним, но тот не отвечал ни на какие опрос- ные слова, как бы затвердев на одной мысли, о кото­ рой Коромыслов знал, что упряма и вряд ли отпустит Ивана, долго будет жить в нем и мучить. — Ну, ладно, ты об своем думай, — сказал Ан­ тон. — А я об своем, так и пойдем обратно. Иль че?.. Антон, обронив это: «Иль че?..» — был уверен, что Дымов не пойдет обратно, пока не сыщет близ­ ких, но ведь и сам Коромыслов, теперь-то он пони­ мал, тоже ие торопился возвращаться, надо бы и ему отыскать старуху с внучкой, что так же, как и Дарья с детьми, иль сгинули, иль бредут нынче чужою тро­ пою, голодные и никому не нужные в целом свете, раэве что ему. Случалось, приходил в обоз, подзывал старуху с внучкой и одаривал куском ли черного хле­ ба, словом ли добрым, утешливым. Он и сам не знал, отчего тянет к малознакомым людям, что зачем-то пристали к войсковому обозу, но спустя, время прихо­ дить в обоз и говорить с придавленною к земле про­ житыми летами старухой и смотреть на молодень­ кую, светлоликую, робеющую при нем девушку, поч­ ти девочку, ее внучку, стало необходимостью. Ког­ да б не это, душа была бы пуше того залютевшей, которой все опостылело на земле. Бабка с внучкой отврагцали душу от большой лютости и от неверия,