Сибирские огни, 1992, № 2

стороной, бросив на льду с любимым. Она подумала так и смутилась. И тут спало с души безразличие, ветхим оказалось, не по ее человеческой сути. Анюта сорвалась с места и побежала, да нет, торопливо по­ шла обратно, хотя думала, что побежала. Спустилась к саням, упала на колени, прикоснулась мокрой ру­ кой к горячему лбу Милютина, потом провела этой же рукою по его липу и скоро опять была на ногах и, обрывая тонкие, почти прозрачные пальцы рук, под­ нялась на крутой, заросший колючим кустарником, густо заснеженный берег. Она пошла в сторону леса, еще не зная, зачем и что там станет делать и о чем просить, если встретятся люди... Впрочем, почти не думала об этом, а лишь о возлюбленном. Очутившись в лесу, недолго медлила, приметила тропу, ступила на нее и спустя время вышла на таежную поляну, что была освобождена от снега и поблескивала тусклой неживой желтизной легших на землю трав. Неестест­ венной показалась Анюте желтая поляна посреди глу­ бокой сияющей белизны, заторопилась обратно, но прошла немного, словно бы из-под земли появились бабы в черном, обступили, спрашивали, откуда и от­ чего забрела сюда, отвечала, ничего не утаивая, удив­ лялась, почему бабы хмурились и опускали глаза, пока одна из них не сказала зло: — Барынька, чтоб ее!.. — Паскуда!.. — крикнула другая. Бабы засуетились, запричитали, заголосили, опла­ кивая близких и проклиная напасть, что растеклась по земле и никого не помилует... — И она, барынька-то, из тех, по чьей злобе ма­ емся, побросавши деревни... И уж к ее. Анютиному, лицу потянулись худые руки. Она затрепетала, как осиновый лист на ветру, осознала себя слабой и беспомощной посреди огром­ ной людской немилости. Но затрепетала не от страха, страха как раз не было, от ощущения собственной ни­ чтожности в мире, сказала мысленно: — Пускай растопчут. Пускай! Значит, судьба... Но вспомнила о муже и подумала, что поступает нечестно, надо жить, а не то он останется один и уж никто не сможет помочь, выпрямила спину, посмотре­ ла на тех, ненавидящих ее, и закричала. Она не пом­ нит, что именно, но что-то яростное, сумасшедшее. Люди в смятении отступили, долго смотрели на нее, 46