Сибирские огни, 1992, № 2

ся Белинский на возражавших ему. Достаточно вспомнить его поле­ мику со своим бывшим товарищем К- Аксаковым, чья «китайская» патриархальщина выводила Белинского из себя. А тут еще сам Го­ голь, никак не желающий укладываться в прокрустово ложе прогрес- систских концепций, печатает «Выбранные места из переписки с друзьями»... Это было расценено Белинским как настоящее преда­ тельство. Его пылкое обличительное письмо к Гоголю хорошо известно и прокомментировано, наверное, до запятой. Менее известно ответное послание. Гоголь набросал большой чер­ новик, но потом порвал его. Черновик был почти полностью восста­ новлен позднейшими исследователями. Гоголь пытается говорить с Белинским спокойно, подробно и убедительно, будто с маленьким мальчиком, упорствующим в своих шалостях. Шалости эти очень опасны, заразительны, касаются не только личных симпатий и анти­ патий Белинского, Гоголь пишет об этом, настойчиво растолковывая ему свою правду. «Что до политических событий, само собою умирилось бы обще­ ство, если бы примиренье было в духе тех, которые имеют влияние на общество. А теперь уста ваши дышат желчью и ненавистью. З а ­ чем вам с вашей пылкою душой вдаваться в этот омут политиче­ ский, в эти мутные события современности, среди которых и твердая осмотрительная многосторонность теряется? Как же с вашим одно­ сторонним, пылким, как порох, умом, уже вспыхивающим прежде, чем еще успели узнать, что истина, как вам не потеряться? Вы сгори­ те, как свечка, и других сожжете», — сокрушается Гоголь. Он против внешних подталкиваний прогресса, причем прогресса, толкуемого чисто горизонтально, материально. Ненасильственная эволюция, согласная с законами природы и общества, наполненная христианским духом, — вот истинный прогресс. «И прогресс, — з а ­ мечает Гоголь, — он тоже был, пока о нем не думали, когда же ста­ ли ловить его, он и рассыпался». Люди очень самонадеянны. Они стремятся усовершенствовать об­ щество, забывая в этом святом стремлении про себя. Конечно, намно­ го проще полюбить всех людей, сострадать дальнему, незнакомому, нежели исполнить свою прямую обязанность относительно ближнего. Людям нравится воображать себя властелинами жизни, поэтому они забывают о небе и очень трепетно относятся к своим идеям и лич- . ным хотениям, в благородстве которых они почему-то уверены. Но придуманное это благородство может вдруг обернуться горем и стра­ данием для других. Общество «ловит нас в ту ловушку, — пишет Гоголь,—в которую попадают все молодые писатели-, рассуждающие обо всем в мире и человечестве, тогда как довольно забот нам и во­ круг себя_. Нужно прежде всего их исполнить, тогда общество само собою пойдет хорошо. < ...> Общество образуется само собою, обще­ ство слагается из единиц. Надобно, чтобы каждая единица исполнила должность свою. < ...> Нужно вспомнить человеку, что он вовсе не материальная скотина, но высокий гражданин высокого небесного гражданства. Покуда он хоть сколько-нибудь не будет жить жизнью н^есного гражданина, до тех пор не придет в порядок и земное ,гражданство». Не обошел Гоголь и задач литературы. Литератор, по его мнению, «должен служить искусству, которое вносит в души мира высшую примиряющую истину, а не вражду, любовь к человеку, а не ожесто­ чение и ненависть». Постановка задач литературе — дело, видимо, пустое. Но если Гоголь и Белинский придерживались противополож- 252