Сибирские огни, 1992, № 2

том впечатлении радости, что испытал недавно, шеп­ тал: — Чего это они? Зачем?.. Сорвался с места и побежал, но не быстро, а мед­ ленно и пьяно передвигая слабые и вялые ноги, шеп­ ча одно и то же и видя, как, застигнутые пулями, пада­ ли лошади, взбрыкивая, точно бы играя в какую-то незлую игру, как падали и те, в седлах, тоже играя во что-то, так чудно качали головами, а то вдруг вскинут пред собою руки и долго держат их вытяну­ тыми, точно бы показывая куда-то иль прося чего-то у людей, еще не повенчанных со смертью, может, жалости, а может, хотя маленького, на грош, уваже­ ния к себе. Сухов бежал до тех пор, пока кто-то не настиг его и не толкнул в спину. Ефим упал в снег, но тут же поднялся и намеревался бежать дальше, но тот, кто был рядом, сказал грубо: — Куды?.. Стой!.. Иль не вишь, тифозны в сед­ лах? С того и бьют лошадей, чтоб не растащили зара­ зу по миру. Ефим вздохнул, что-то в душе ослабло, к тому ж исчезло желание двигаться, так бы стоял, чувствуя на сердце горькое и обидное. Обидное не себе самому, а кому-то еще, может, тем, кто привязан к седлам и уж не совершает попыток освободиться. Странное для БЗфима чувство, прежде незнакомое. Раньше мог оби­ деться лишь за себя, а нынче другое, и это несвычно со всем, что на сердце. Вдруг особенно остро, почти болезненно понял, что не один на земле и, помимо не­ го, есть люди, и они тянутся к чему-то и помышляют о светлом и радостном. Но, странно, подумал, глядя не на живых людей, на мертвых... Он долго находил­ ся в тягостно тревожном состоянии, когда ни про что не хочется знать и ощущать на сердце лишь тревогу, смутно догадываясь об ее причине. А потом пошел к деревушке, медленно и вяло, словно бы обессилев от сердечного беспокойства. Он уже подымался по серым и низким приступкам крыльца, когда услышал поза­ ди спешащие шаги, обернулся и увидел Петровича. Тот энергичным жестом руки, высоко вскинув ее над головой и тут же опустив, дал понять, что у него есть надобность говорить с ним.