Сибирские огни, 1992, № 2

чай, кончил. Да, Наверно, на комиссарстве Своем и Отче наиь зап а­ мятовал. А? Отец начал читать притчу о святом праведнике Симеоне Бого- приимце и Анне-пророч'ице; — Исполнившимися же четыредесятым днем от рождества Хри­ стова принесоста родителя орроча Иисуса в церковь, по уставу законному. И приим Симеон на руку своею, и рече: Ныне отпуща- еши раба твоего, владыко, по глаголу твоему с Миром, яко виде- ста очи мои спасение твое... — Ладно, будет,— прервал чтение Клюев,— Книга велика и вам, и крестнику моему, и его внукам читать хватит. Узнав, что книга издана в царствование Благочестивейшего са­ модержавнейшего Великого Государя императора Александра Ни- млаевича в великом граде Москве в Синодальной типографии, Пелагея Артамоновна тут же завернула ее в пергамент и унесла в свою комнату, где спрятала священную книгу в кованый сундук. Икону тоже изъял у молодоженов. Профани прокул ите1 (Отой­ дите, непосвященные!) Какова дальнейшая судьба клюевского благословения? У отца, как мне помнится, был большой архив, помещавшийся в объемистом старом сундуке. К сожалению, он не сохранился, хотя, наверняка, н нем можно было бы обнаружить немало интересных свидетельств того времени. Перед смертью, в октябре 1980 года, мать основательно сократила семейный архив: сожгла часть пи­ сем, о чем теперь нельзя не пожалеть. Но и оставшиеся письма на­ поминают постоянно о Клюеве. 21 августа 1934 г. в письме к матери отец пишет: «О Клюеве мне, в частности, налгали — он, кажется, жив». Далее в письме следует еще одна характерная информация тех мрачных лет: «Об отце.* Он нам очень дорого стоит — посылки три в месяц. Пора его освободить. У меня есть данные (полученные в Ярославле), да кроме того я это знаю сам, что он через мать помогал ее брату (старому большевику, предс. всероссийского союза металлистов члену БЦИКа и одно время кандидату Ц. К.) и сестре, расстрелян ной белыми? в Ярославле (1918 г.). В частности у него пропал за лог (поруки) за ее брата, он посылал ему деньги в Париж и кро ме того сам одно время (скЬль ни удивительно) состоял под надзо ром полиции... ты ходишь вблизи от мест, способных казнить и ми ловать. Как-нибудь реагируй на мое обращение, Катя, в долгу не останусь». Да, места, способные «казнить», были тогда от всех недалеко, но «миловать»? Наивные надежды! Сколько прошений о помилова­ нии или хотя бы смягчении режима ссылки писал из Томска Клю­ ев, и к Калинину, и в Союз писателей, все было тщетно! Обрат­ ного выхода мышеловка не имела. 8 марта !937 года, в самый разгул ежовщины, отец в письме, а писать об этом было крайне опасно, снова напоминает матери о судьбе деда и «крестного»: «Из того, что мой отец имел Владимира третьей степени и уже при Кереноко'м получил Анну I, так же, как все церковные награды... я не стал столбовым дворянином... В ре­ зультате мне пришлось оказаться в больнице, чтобы после ареста * Имеется в виду А. О. Западалов, тоже оказавшийся в руках НКВД.— Прим. авт. '