Сибирские огни, 1992, № 2

бо у Алексея Максимыча. Не может ли мне помочь Оргкомитет Нельзя ли поговорить с Бубновым? Подать ли во ВЦИК Калинину о помиловании?» — все равно не до'шли бы до Горького. Как сей­ час стало известно, Крючков был не случайно «внедрен» Ягодой в дом Горького. Кольцо подозрения, расправы сжималось не только над нео-крестьянскими поэтами, но и над пролетарским писателем. Рука Ягоды-в этом сегодня стала очевидна. «Помогите! Помогите! Услышать хоть раз в жизни живыми ушами кровавый крик о помощи, отложив на полчаса самолюбова­ ние и борьбу самолюбий!» Этот стон души опального певца Ките- не был услышан «в верхах». Арестованный 2 февраля 19о4 г. Клюев, прежде чем попасть в Колпашево, пережил «четыре месяца тюрьмы и этапов». В начале октября поэт был переведен в ссылку в г. Томск. Здесь он пробыл до лета 1937 года. Затем пере­ воды денег, регулярно посылаемые Клюеву женой Сергея Клычко- ва Варварой Николаевной Горбачевой по известному ей адресу в Томск, неожиданно вернулись в Москву. На телеграфный запрос поступила ответная телеграмма: «Адресат не проживает». В. В. Ильина, в семье которой в Томске бывал поэт, в своих воспомина­ ниях садбщает: «Летом 1937 года в Томске наступила полоса аре­ стов... Прошел слух, что он расстрелян как духовное лицо». Есть и другие свидетельства, что Клюев погиб в Томской тюрьме. Так что ничего таинственного, «темного», путаного в судьбе по­ эта нет. По мере того, как все меньше остается в истории нашей «белых пятен», все яснее и прозрачней становится наше прошлое, мы видим людей, живших на заре нашей эпохи, не сквозь черные очки злопыхателей и завистников, не сквозь слой наветов и спле­ тен, не через вуаль «секретности» и «бдительности», а такими, ка­ кими они были на самом деле — живыми и ничуть не загадочными. Известна клюевская страсть к старине, к древним рукописям, книгам, иконам. Уже будучи в ссылке, поэт в своих письмах Гор­ бачевой постоянно напоминает, какие вещи, дорогие . ему, следует сохранить после выдачи его имущества, оставшегося в квартире в Гранатном переулке, 12, где поэт был неожиданно арестован и вы­ слан в Сибирь. Среди предметов его особой заботы — древние иконы, перевезенные им из Ленинграда в 1931—1932 гг. В свою очередь в Ленинград они были перевезены из Олонецкой губернии, с родины поэта. . _ «Не сообщите ли мне, сколько икон сохранилось? — пишет Клю­ ев В. Н. Горбачевой в марте 1935 г. из Томска.— Складня было три. Успение большое, два аршина высоты, на полуночном фоне — черном. Икона весьма истовая: Спас стоит — позади его олонецкая изба — богатая, крашеная — с белыми окнами. Спас по плечи — большой на черном фоне. Ангел-хранитель аршинный». Так же подробно, словно видя перед глазами, по5т описывает и другие свои святыни и реликвии. «Зооим-Савватий семивершковая икона. Ангель-хранитель, икона девятивершковая с тропарем писан­ ным вокруг лика. Корсунская с большим ликом. Явление Богоро­ дицы преподобному Сергию — икона семь вершков, с нею в руках умерла моя мать. Книга Псалтырь с серебряными уголками — очень для меня дорога. Евангелие рукописное новгородское. Тол­ ковое Евангелие рукописное. Книга Поморские Ответы рукопис­ ная...» Далее идет перечисление различной церковной утвари, часть ко­ торой поэт просит продать, так как крайне нуждается в деньгах, а